Кантор идет по следу
Шрифт:
– Ну, что тут случилось? – спросил майор.
– Обнаружено пятно крови, – доложил Чупати.
Кантор тем временем притащил откуда-то из кустов небольшой мешочек, в котором лежали три гриба.
– Грибы! – Один из пограничников с любопытством осмотрел их.
– Что, по вашему мнению, здесь произошло? – спросил майор, обращаясь к Чупати.
– Убийство.
– А где же тогда труп? – Майор был явно в растерянности.
А Кантор и Чупати уже внимательно оглядывали каждый куст в радиусе пятнадцати – двадцати метров. Однако ничего нового обнаружить не удалось. Вернувшись на место, где было обнаружено пятно крови, Чупати завернул мешочек с грибами в газету и сунул себе в сумку. Он ломал себе голову над тем, что же здесь, на этом месте, произошло. Убили лесника? А куда же делся труп убитого?
Кантор решительно пошел по тропинке. Через несколько метров Чупати заметил странный след на земле. Он остановился.
– Здесь кого-то тащили по земле, – сказал он Шатори.
Следы привели к небольшой вымоине, наполненной дождевой водой. На другой стороне вымоины Кантор свернул направо. Метров через триста след исчез. Кантор повернул направо.
– Довольно странно, – заметил Шатори, остановившись, чтобы закурить. – Если лесника действительно убили, то преступнику, сделавшему это, было выгоднее всего бросить труп в вымоину. Зачем его потащили дальше, ну, скажите, зачем?
– Как вы полагаете, сколько тут прошло человек?
– Только один, – ответил криминалист.
– Гм, – хмыкнул следователь, недоумевая.
Кантор снова вывел всех на тропку. На миг он остановился, принюхался: к главному запаху примешался какой-то другой. Пес обнюхивал траву и даже не оборачивался на голос Чупати.
– Сейчас мы двинемся в направлении охотничьего Домика, – шепнул Чупати на ухо офицер-пограничник, приказав солдатам держать оружие наготове.
Через четверть часа вся группа вышла на лесную опушку, на противоположной стороне которой виднелся домик, сложенный из бревен.
– Два человека ко мне! – сказал, обернувшись назад, Чупати, с трудом сдерживая рвущегося с короткого поводка Кантора.
Старший сержант сделал знак, чтобы двое пограничников следовали за ним.
Шерсть на холке у Кантора встала дыбом. Сбоку от входа в дом сидел, прислонившись спиной к стене, какой-то мужчина с запачканным грязью лицом. Кантор бросился к незнакомцу, но, не добежав до него, неожиданно остановился. Майор с солдатами, прижавшись к стене дома, медленно подходили к крыльцу.
– Это лесник? – спросил Чупати у старшего лейтенанта.
– Нет, – ответил начальник погранзаставы, покачав головой.
– Этот человек мертв, – установил Чупати.
«Как же могло случиться, что, идя по следам лесника, Кантор привел их к какому-то незнакомцу? – думал старший сержант. – Видимо, именно с ним и встретился лесник в лесу. Но почему этот человек мертв?»
Кантор рвался к двери. Тихо подвывая, он давал знать хозяину, чтобы тот открыл ему дверь. Чупати поднимался по ступенькам, по спине пробирался холодок. А в голове билась мысль: «А что, если за стеной стоит убийца и ждет момента, чтобы разрядить свой пистолет в меня?»
Рывком Чупати толкнул дверь хижины – она была не закрыта и со скрипом отворилась. Чупати затаил дыхание и ждал, прислонившись к косяку. Секунды казались мучительно долгими.
– Есть тут кто-нибудь? – крикнул сержант громко. Из дома вышел Кантор и, спокойно помахивая хвостом, казалось, говорил своему хозяину, что можно войти, никакой опасности нет. Чупати вытер пот со лба и шагнул в полумрак хижины. Под ногами заскрипели половицы. Вдруг он тихо вскрикнул: на полу, раскинув руки, неподвижно лежал человек.
На крик сержанта в комнату ворвался Шатори.
– Всем оставаться на своих местах! – крикнул он, держа автомат наизготовку.
– Это уже ни к чему, – тихо проговорил Чупати, показывая на мертвеца, лежащего на полу.
– А ведь это же лесничий! – воскликнул начальник погранзаставы.
– Товарищ старший лейтенант, я прошу, чтобы все вышли и не входили сюда, пока я не позову, – распорядился Чупати уставшим голосом.
Кантор, обойдя все закоулки хижины, принес хозяину в зубах спичечный коробок. Чупати открыл окно, пытаясь представить мысленно, что же здесь произошло. Перед лесником на полу валялась алюминиевая коробка с аптечкой. Под столом Кантор нашел несколько полуобгорелых спичек. Чупати осторожно кончиком ножа собрал их в жестянку из-под табака. Убедившись в том, что больше в домике никаких следов преступления нет, Чупати разрешил войти в домик всем остальным.
Майор каким-то странным взглядом посмотрел на Чупати, на Кантора и на лежавший посреди комнаты труп лесника. Присев на корточки, он, не говоря ни слова, подозвал Чупати.
Внимательно осмотрев труп, они решили, что лесник был убит ударом ножа сзади. Аптечка, лежащая на полу, свидетельствовала о том, что лесник хотел оказать медицинскую помощь человеку, которого он притащил из леса. Удар ножа был нанесен леснику в тот момент, когда он потянулся за аптечкой.
Кто же убийца?
Собравшиеся с надеждой посмотрели сначала на Кантора, а потом на майора, у которого был такой вид, как будто ему все ясно…
– Товарищ старший лейтенант, – доложил начальнику погранзаставы один из солдат, – вот нашли в кармане у того, во дворе…
Старший лейтенант взял в руки бумагу, на которой было написано:
«Настоящая справка выдана Балинту Каре в том, что ему разрешено вырубить пять кубометров древесины на дрова…»
«Значит, этот человек – Балинт Кара, – размышлял Шатори. – Но почему его убили?»
– Удар профессиональный, – установил майор, осмотрев ножевую рану, которую преступник нанес леснику под левую лопатку.
Майор приказал солдатам внести в дом и второй труп. Оказалось, что и Балинт Кара убит точно таким же ударом ножа под лопатку. Сомнений быть не могло: убийца был один и тот же.
И тут Чупати обратил внимание на то, что под трупом лесника на полу нет ни капли крови.
– Как это могло произойти? – спросил он, обращаясь к офицерам.
– Я потому и говорю, что виден почерк профессионального убийцы, такой удар не может нанести никто из деревенских, – объяснил майор.
Кантор, усевшись возле дверей, неподвижно смотрел на трупы. Мертвые его не интересовали. Он привык видеть людей живыми, подвижными, а эти уже не могли пошевелиться. От них даже нехорошо пахло. Никто этого пока не чувствовал, кроме него.