Капитализму в России не бывать!
Шрифт:
Размежевание Хрущёва с бухаринцами произошло, когда в академии проходили выборы делегатов на партийную конференцию Бауманского района Москвы. Делегатами выбрали твёрдых и грамотных бухаринцев. Хрущёв в их число не попал и страшно этим возмущался. И тут ему позвонил редактор «Правды» Мехлис и попросил приехать в редакцию. Там Мехлис показал ему письмо, в котором критиковалась обстановка в парторганизации академии во главе с бухаринцами. Мехлис спросил, правильно ли письмо. Хрущёв, уже сориентировавшись в обстановке, подтвердил, что дело обстоит именно так. Статья, появившаяся в «Правде», взорвала обстановку в академии. Хрущёв стал секретарём парторганизации, выборы делегатов на районную конференцию были признаны недействительными, на конференцию были выбраны сторонники Сталина.
Но в душе Хрущёв оставался последователем Бухарина до конца жизни. Это не помешало ему активно работать в комиссии ЦК по расследованию вражеской деятельности Бухарина.
Но в то время ещё оставалась актуальной задача разгрома троцкизма. Как писал Серго Берия, Хрущев, став секретарём парторганизации академии, вступил в яростную борьбу с троцкизмом, способствуя тому, что почти все преподаватели академии были арестованы.
В академии тогда училась Светлана Аллилуева, жена Сталина. Вела она себя очень скромно, так что далеко не все знали, какой высокий пост занимает её муж. Она была партгрупоргом и часто по текущим вопросам партийной жизни приходила советоваться к Хрущёву. Дома она рассказывала Сталину о делах в академии, о руководителях парторганизации. И вскоре Хрущёв стал бывать на домашних обедах у Сталина и был очарован предупредительностью и заботливостью хозяина.
Видимо, по этой причине Хрущёв скоро стал первым секретарём Бауманского, затем более престижного Краснопресненского райкома партии, в 1934 году был избран в члены ЦК, а в 1935 году возглавил парторганизацию Москвы и области (а Московская область тогда была много больше нынешней, она включала теперешние Тверскую, Тульскую, Рязанскую и Калужскую области). Тут уже ему было не до учёбы (а из Донбасса он рвался в Москву, мотивируя это именно желанием учиться), перед ним открылась перспектива сногсшибательной карьеры.
Председателем Моссовета в это время был Булганин, и Сталин нередко приглашал на обеды к себе обоих «отцов города». Замечу кстати, что в своих воспоминаниях об этом периоде своей работы Хрущёв в качестве самого яркого эпизода называет поручение Сталина, который посетовал на то, что в столице, по сигналам с мест, нет общественных туалетов. Хрущёв удивился тому, что вождь, проявляя заботу о людях, думает даже о таких мелочах, и с усердием выполнил это ответственное поручение.
До Великой Отечественной войны в стране была еще другая война, внутренняя: «ежовщина». И тогда как вредители ранга и размаха поменьше постарались затаиться и выждать, Хрущев и здесь нашел себя.
Ещё до начала массовых репрессий Хрущёв блестяще провёл операцию по избавлению Москвы от нежелательных элементов. В самый пик массовых репрессий, основательно почистивших парторганизации столицы и области, Хрущев оставался первым секретарём МК и МГК ВКП(б). В то время как другие высокие партийные руководители порой заступались за некоторых арестованных по подозрению как «враги народа», Хрущёв в таких делах замечен не был, даже тогда, когда по поручению Сталина посещал тюрьмы, чтобы контролировать правильность действий НКВД. Напротив, он всегда стремился перевыполнить задания по выкорчёвыванию врагов народа. Ещё в январе 1936 года он заявлял: «Арестовано только 308 человек, для Московской организации это мало».
За время его пребывания во главе Московской парторганизации во всех районах области прошли показательные процессы над врагами народа, заканчивавшиеся приговором обвиняемых к высшей мере наказания. А мясорубка в парторганизациях Москвы и области была страшная.
Приведу ещё одно место из воспоминаний Серго Берия: «Возглавив Московский комитет, Хрущёв сразу включился в борьбу Бухарина против троцкизма. Все руководители соответствующего уровня были арестованы. НКВД не мог арестовать ни одного партийного чиновника, не имея на то санкции высших инстанций, в том числе и первого секретаря МК. Серов, назначенный моим отцом на пост наркома внутренних дел Украины, до Великой Отечественной войны рассказывал мне о роли, какую сыграл Хрущёв в репрессиях. В аппарате Ежова работал один чиновник, который занимался составлением личных досье, предназначенных для Никиты Хрущёва».
Вину за репрессии в Москве Хрущёв свалил на Сталина.
Уже в то время в Хрущеве поражало такое качество, как дерзость, умение использовать в своих целях любые обстоятельства. Бывший председатель Моссовета Пронин вспоминает: «Хрущев санкционировал репрессии большого количества партийных и советских работников. При нем из 23 секретарей райкомов города почти все были арестованы. И почти все секретари райкомов области. Были репрессированы все секретари МК и МГК партии… Все заведующие отделами, включая помощника самого Хрущева. Хрущев, будучи уже на Украине, на Политбюро в 1938 году настаивал на репрессиях и второго состава руководителей Московского городского комитета партии. Мы, тогда молодые работники, удивлялись: как же нас Хрущев воспитывает насчет бдительности, если все его окружение оказалось врагами народа? Он же один только остался в МК целым». («Военно-исторический журнал», 1991 № 10). А те, кто работал тогда «в органах», наверное, не удивились бы. Они-то помнят, как Хрущев (только что подчистую вырубивший Садовое кольцо) ежедневно звонил им и спрашивал, как идут поиски врагов народа. «Москва — столица, — по-отечески напоминал Никита Сергеевич, — ей негоже отставать от Калуги или от Рязани…» (К.Столяров, «Голгофа»).
В 30-е годы в Москве, несмотря на репрессии, развивалось промышленное производство, шло жилищное и культурно-бытовое строительство, сооружалось метро. За успехи в этой области Хрущёв был награждён орденом Ленина.
В Москве Хрущёв показал себя ревностным борцом с «врагами народа», Сталин был им доволен и1938 году послал его на Украину — первым секретарём ЦК КП(б)У, зачищать партийную организацию республики от ещё не выявленных оппозиционеров. Он стал кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). Хотя самая большая волна репрессий на Украине уже прошла до его приезда, Хрущёв развязал в республике такой террор, что даже Сталину пришлось вмешаться и охладить его пыл. Были репрессированы все члены правительства республики, все 12 первых и большинство вторых секретарей обкомов партии, многие хозяйственники, а также командиры частей и соединений Киевского особого военного округа.
Хрущёв привёз с собой из Москвы Успенского, ярого антисемита, работавшего на него в аппарате Ежова, и сделал его наркомом внутренних дел Украины. Узнав, что его собираются арестовать, Успенский бежал. Хрущёв перепугался и позвонил Берия, а тот посоветовал обратиться к Сталину. Вождь называл Хрущёва последними словами, но не наказал. Берия разыскал беглеца, его дело поручили расследовать Хрущёву, который настоял на том, чтобы беглый чекист был приговорён к расстрелу, хотя в НКВД полагали достаточным дать ему 10 лет тюрьмы. Более того, Хрущёв согласовал с Маленковым, чтобы и жена этого врага народа также была приговорена к высшей мере, и её расстреляли. Даже после того, как в стране в целом репрессии пошли на убыль, на Украине они продолжались с прежним размахом. После присоединения Западной Украины он с особым рвением занимался ликвидацией и депортацией украинских националистов. (Приговоры о расстреле украинских националистов Хрущёв выносил и после смерти Сталина).
В 1939 году Хрущёв стал членом Политбюро ЦК ВКП(б), то есть вошёл в узкий круг самых высших руководителей партии и государства.
Даже ярый поклонник Никиты Сергеевича Рой Медведев признаёт, что «и на совести Хрущёва тысячи невинно загубленных людей… и на Украине, и в Москве». И сам Хрущёв говорил, что у него руки по локоть в крови.
По своей должности первого секретаря ЦК КП(б)У Хрущёв состоял членом Военного Совета Киевского военного округа, с началом войны преобразованного в Юго-Западный фронт. Чтобы можно было беспристрастно оценить некоторые из его деяний начального периода войны, процитирую полностью два недавно рассекреченных документа. Здесь и далее я использую данные статьи Арсения Тонова «Кто вы, товарищ Хрущёв?» из газеты «Русский путь», № 2(17), 1994).