Капкан для лешего
Шрифт:
– Сорока здесь не при чем, - защитил птицу Ставр, - Аук рассказал.
– И этот вислоухий лентяй хорош, каждое слово ловит, хоть запор на рот вешай, - нелестно отозвался об Ауке банник.
– Я к вам в Лес пришел, потому что у вас, можно сказать, полная свобода, не то, что в деревне. А здесь, оказывается нельзя шага лишнего сделать, слова лишнего сказать. Сразу весь Лес знает.
– Во! Слышали? Не нравится ему наша общая свобода! А все на меня катят...
– возмутился Хрол.
– Я леший открытый, мне скрывать нечего... Не то, что некоторым... А как что - Хрол крайний, Хрол виноват, Хролу надо морду начистить! Вот с кого спрашивать надо!
– ткнул он корявым пальцем в сторону банника.
– Ты не лезь, пьянчужка. Помолчал
– И с него спросим, и с тебя.
Хрол с опаской глянул на сердитого лешего и увял.
– Надо делать разумний шаг, und сказать хороший, умний слово, - посоветовал баннику Клямке.
– И пусть весь Лес знать. Лес все понимать, он бить отшень довольный от хороший дела, и хороший слова. Правильно я говорить?
– Правильно, - поддержал его Колотей.
– Давай, Каливар, выкладывай. И про себя и про Никодима. Нам Аук все ваши разговоры передал... Выкладывай все как есть. А мы послушаем и решим что делать. Мы для того и собрались, чтобы тебя послушать.
– Я как знал, что лучше за это дело не браться...
– нисколько не смутился припертый к стене банник.
– Только не думал, что вы все так всполошитесь. Из-за такой пустяковой ерунды все лешие собрались.
"Ничего себе - пустяковая ерунда, - рассердился Бурята.
– И как держится, как держится... Надеется вывернуться. Интересно, на что он рассчитывает? Только напрасно надеется, ничего у него не выйдет. Он зерна брал. Даже ежу ясно, что он. На этот раз мы все правильно вычислили. Брючки у него коричневые, а куртку куда-то спрятал. От нее нитку мы и нашли. И скрепку у него в кармане халата Еропка отыскал. Вот пусть и объяснит, откуда она взялась. Как это мы сразу на банника не вышли? Ставр всех здесь знает. Он правильно говорил: "Свой не возьмет, а чужих у нас в Лесу нет". Каливар и не свой в Лесу и не чужой. Этого мы как раз и не сообразили. И Никодим с ним. Интересно, кто же у них третьим был? Так Холька и была! Полудница во всем Каливара слушается. Она как раз и подглядывала за землянкой, за Ставром... Он же говорил, что утром встретил ее, а мы внимания не обратили. Если бы сразу все сообразили, и Хрола не надо было бы трясти, позориться с этим алкашом. Не случайно встретил полудницу Ставр. Следила она за ним. А чей это черный волос? Значит, и четвертый был. Немалую банду они сколотили. Будет лешим, чем заняться, когда мы их всех раскроем.
– Он, - шепнул брату Гудим.
– Но виляет. Сейчас станет тень на плетень наводить.
– Он и Холька, - так же шепотом ответил Бурята.
– Пусть Ставр и Колотей их потрясут, как следует, а мы потом обвинение предъявим. Нитку не потерял?
– Да ты что!?
– Чего замолчал, неужто совесть мучить стала?!
– прервал размышления банника Гонта.
– Нет у тебя совести! Выкладывай все, как есть, а мы подумаем, что с тобой делать. И не вздумай убежать. Знаем мы таких ловких, да шустрых. Догоним и ноги поотрываем, чтобы больше не бегал.
– Никуда я не побегу, - отмахнулся от него банник.
– Да от вас и не убежишь, - усмехнулся он.
– Сейчас все и расскажу.
– И не ври, выкладывай всю правду, - предупредил его Колотей. Посох в его руках качнулся и нацелился на Каливара.
– Значит дело такое, - не раздумывая начал банник, - что в школе, где Никодим хозяйствует, есть учитель географии, Валерий Иванович. Его Никодим очень сильно уважает. Так у этого учителя как раз юбилей подошел. Пятьдесят лет ему исполняется. Никодим и решил ему подарок сделать. Подарок придумал редкостный. Коллекцию перьев: "Птицы родного края". И начал собирать перья. Каждое утро на рассвете отправлялся в Лес, искал и подбирал все, что птицы потеряли. Он ростом хоть и маленький, но очень упорный. У них, у домовых, вся порода такая настырная. Наверно полгода Никодим эту коллекцию собирал. Весь Лес излазил, возле каждого гнезда обшарил. У него теперь больше трехсот разных перьев. "Ни у кого, - говорит он, - такой коллекции нет, а у
Лешие с недоумением слушали рассказ банника. Тот какую-то дурацкую ерунду нес, про учителя, день рождения, какие-то перья и серого гуся.
– Ты чего плетешь!
– не выдержал Гонта.
– Ты нам про серых гусей сказки не рассказывай, у нас здесь недоумков нет. Ты по делу говори!
– Я по делу и говорю, - огрызнулся Каливар.
– Попросили рассказать, я и рассказываю. А ты, если слушать не хочешь, так не слушай. Но не мешай!
– Пусть говорит, - остановил Гонту Колотей.
– Нам даже интересно послушать, что он врать станет.
Непонятно на что Каливар надеялся, но он опять завел про какие-то перья.
– Я говорю Никодиму: "У тебя и так коллекция замечательная. Пером больше, пером меньше - не в этом же смысл. Коллекция и без этого пера все равно богатейшая получается".
– Но вы ведь Никодима знаете. Уперся как баран и ни в какую. Раз нет гусиного пера, значит коллекция неполная. Не может он неполную коллекцию дарить самому Валерию Ивановичу. Вот и появилась у него дурацкая идея: выдернуть нужное для коллекции перо прямо из хвоста у большого серого гусака.
Еропка тихо засмеялся. Остальные тоже не смогли сдержать улыбок. Врал Каливар интересно. Красиво врал. Представили себе, как чинный, солидный Никодим, снимает очки, прячет их в карман, чтобы не потерять, подкрадывается к крупному серому гусю и дергает у него перо из хвоста. Тут хорошо, если вслух не рассмеешься, а уж улыбку удержать совершенно невозможно.
– Вот вы смеетесь, - продолжал Каливар, - а ведь вырывать у гуся из хвоста перо он меня стал уговаривать: "У домовых, - говорит, - ноги короткие и бегаю я медленно, меня гусь сразу настигнет, перо отберет и от обиды может до смерти заклевать. Ты на ногу легкий, бегаешь быстро, он тебя не догонит".
– Я, конечно, отказался. А он зудел, зудел... Приходил вечерами к бане и жаловался, какой он разнесчастный, и что никто его не жалеет, никто помочь не хочет... Надоел он мне этим нытьем так, что я от него прятаться стал. Но у него же чутье: куда ни спрячусь, он меня по запаху находит. До того дошло, что Никодим мне каждую ночь сниться стал: стоит такой несчастненький, с укоризной смотрит на меня и молчит. Я от этого его жалостного взгляда в холодном поту просыпался и, чувствую, скоро вообще сна лишусь. Ну, куда мне было деваться? Не выдержал я и чтобы от такого наваждения избавиться согласился ему помочь.
Каливар замолчал, вспоминая ночные кошмары, и грустно улыбнулся.
– Ты давай ври покороче, - потребовал Гонта.
– Ощипали вы серого гусака?
– А ничего, пусть в полной конспективности конкретно рассказывает, - неожиданно поддержал банника Еропка.
– Меня лично интересует, какую они стратегию применили в своих анархических действиях против гусака.
– Никодим целый план разработал, как нам перо достать, - с тоской в голосе продолжил банник.
– Идти мы должны к гусям втроем: он я и Холька. Сам Никодим кормит гуся и отвлекает его от стаи, Холька стоит на страже, чтобы нам никто не помешал. А я, пока гусь ест, потихоньку подкрадываюсь к нему, выдергиваю из хвоста перо и убегаю. Вот такой, значит, он хитроумный план придумал.
– И вы пошли дергать перо из хвоста у серого гусака?
– с веселым изумлением спросил Колотей.
– Пошли, - подтвердил банник и тоже улыбнулся, но невесело.
– Будь он один, все возможно и обошлось бы, но этих гусей аж шесть штук оказалось. И здоровенные все...
Они спрятались в кустах возле небольшого озерца, в котором плавали серые гуси и стали наблюдать за птицами. Вода была теплой, и разной мелкой живности в ней развелось много. Что еще требуется гусям для хорошего настроения и личного удовольствия.