Капля воды - крупица золота
Шрифт:
Кругом стояли рокот, гул, скрежет, пыль висела в воздухе тяжелыми облаками.
Человеку, попавшему сюда впервые, вполне могло бы почудиться, что наступил судный день…
Впрочем, и для привычного глаза картина стройки являла собой зрелище незабываемое.
Масштаб строительства, размах ведущихся здесь работ, заметный даже с первого взгляда энтузиазм строителей произвели сильное впечатление и на такого скептика, как Ханин. Он смотрел, прислушивался, пока они ходили по участку, и больше помалкивал, а когда Новченко направился к «газику», намереваясь продолжить путь, Ханин придержал его за локоть.
— Сергей Герасимович, мне хотелось бы сказать вам кое-что.
Новченко резко остановился и глянул на Ханина с насмешливым недоумением:
— Хочешь еще раз поделиться своими сомнениями?
— Нет, Сергей Герасимович, я хочу поблагодарить вас за то, что вы привезли меня сюда и дали возможность воочию увидеть чудеса, которые здесь творятся.
Новченко даже поперхнулся от удивления:
— Хм… Вон ты как запел!.. Что это на тебя накатило?
Поморщившись оскорбленно, Ханин все же продолжал:
— Видите ли, Сергей Герасимович… Я ведь не консерватор, который тупо твердит «нет» всему новому. Просто я не верю в несбыточное.
— Ты считаешь несбыточным делом — строительство канала?
— М-м… Считал. Замахнуться на Каракумы — это, знаете ли, не сразу переваришь. А я привык подходить ко всему с закономерной осторожностью: чтобы убедиться в успехе какого-либо мероприятия, мне надо приглядеться, пощупать своими руками, подумать…
— Семь раз отмерить…
— А что в этом плохого, Сергей Герасимович?
— А то, что мы работали, а такие, как вы, все «отмеряли», да ныли, да еще пытались вставлять нам палки в колеса!
— А вы полагаете, что я должен был поверить вам на слово и тут же закричать «ура»?.. Вы ведь не новый костюм купить задумали — а покорить Каракумы! И у противников строительства канала на руках довольно веские аргументы.
— Это я слышал, — досадливо отмахнулся Новченко.
— Но сегодня я видел, как трудятся строители, как глубоко они верят в победу, как жаждут ее! И я сказал себе: с такими людьми — чудеса возможны. Их героический труд, да, да, поистине героический, это не пышные слова, — лучший аргумент в вашу пользу, Сергей Герасимович. Не только, конечно, в вашу — в пользу всех, кто отстаивал идею строительства Большого канала.
Новченко сверкнул глазами в сторону Бабалы:
— Как думаешь, Бабалы Артыкович, это он искренне?
— Думаю — вполне искренне.
— А ты не запамятовал пословицы — насчет того, что горбатого лишь могила исправит?
Ханин выдавил на лице кривую улыбку:
— Сергей Герасимович, вы отстали от жизни. Советским медикам, говорят, порой удается выпрямить горбатых…
— Ну-ну. Бывает, конечно, что и слепой прозревает. Но что-то слишком уж быстро ты прозрел. Или твои убеждения как весы: бросишь маленькую гирьку на одну чашу — она наклонится, снимешь гирьку — опять поднимется…
Ханин обиженно насупился:
— Вы, конечно, вольны не верить мне, Сергей Герасимович. Но ведь недаром молвится, что, увидев чудо, сомневающийся поджимает хвост. На чашу моих убеждений не гирьку положили — а целый участок!.. Вместе с героями-строителями и их оптимизмом! Вместе с Мотды и его новаторством, целеустремленностью и ищущей мыслью!.. Туркмены говорят: если собрать в кулак всю силу, то можно загнать в землю кол, свалянный из шерсти. Честное слово, Сергей Герасимович, если после всего, что я увидел, вы заявите: Ханин, мы заставим воды Амударьи течь не по Каракумам, а по небу, — я с верой и почтением сниму перед вами шляпу.
Новченко положил руку на плечо Бабалы.
— Слушай, ущипни-ка меня, Бабалы Артыкович. Может мне все это снится?
— Нет, Сергей Герасимович, это не сон, — с шутливой серьезностью ответил Бабалы. — Возможно — еще одно чудо.
— И впрямь — чудеса!.. У меня такое ощущение, Бабалы, что нынче я стал свидетелем, по крайней мере, двух чудес. Мотды Ниязов со своим «поперек, а не вдоль» — разве не чудо?.. Ну, это-то глыбища, цельный характеру открытая душа, — будь у меня тысяча жизней, я всех их с готовностью доверил бы Мотды. А вот наш Николай Осипович — натура сложная, как часовой механизм. А сегодня тоже — удивил и порадовал. Только верить ли мне тиканью этих часов или все-таки поглядеть, как-то- они будут работать?
— Сергей Герасимович? — опять надулся Ханин. — Может, вам поклясться в моей искренности? Хотя вы правы: слова человека проверяются его действиями.
— Ах, Ханин, Ханин!… — Новченко смотрел на него чуть ли не с любовью. — Ну, дай пить, черт тебя подери!
И он крепко пожал Хавину сухую, не слишком сильную руку.
Глава семнадцатая
ГДЕ АННАМ?
Аннама никто не окликал — как-то само собой разумеюсь, что он вместе со всеми ищет причину аварии, беспокоить же его ребята не решались, понимая, как тяжело переживает он случившееся.
Заметив, что возле экскаватора Аннама сгрудилась толпа, к месту происшествия подоспела Бостан-эдже, испугавшаяся за сына, который опять, видно, что-то натворил. Она первая и увидела, что Аннама нет ни в кабине экскаватора, ни среди товарищей по бригаде. И заметалась всполошенно, вздевая вверх руки и крича:
— Аннам!.. Ай, Аннам-джан!.
Так как из-за чужих спин она мало что могла разглядеть, ей вдруг подумалось, что Аннам попал под гусеницы стальною чудовища, и она запричитала еще громче и истошней, колотя кулаками по груди:
— Вай, я несчастная! Вай, закатилось мое солнышко!…
Она была в полуобморочном состоянии, и если бы Марина вовремя не поддержала ее, то, наверно, рухнула бы на землю… Марина, обняв Бостан-эдже, отвела ее в сторону, принялась успокаивать, но та все повторяла, захлебываясь рыданьями: