Кара-курт
Шрифт:
— Вареню', товарищ полковник, — подсказал скромно стоявший в сторонке Ковтун.
— Ага, Вареню'. Я в помощь нашему новому замполиту, — продолжал Артамонов, — ценный кадр отыскал: по-туркменски чешет, как на своем родном языке. А ты, Яков Григорьевич, проверь его прямо тут, на месте, годится он в переводчики или не годится. Дзюба, погоди! — остановил полковник лейтенанта. — Я сейчас Ястребилову сам все расскажу. Ждите меня здесь, нам нельзя терять ни минуты.
Самохин, с любопытством оглядывавшийся по сторонам, обратился к Дзюбе:
— Расскажите, товарищ лейтенант, как вы тут живете, какие условия
— У нас, как у других, — с легким украинским акцентом ответил Дзюба, — живемо...
— А все-таки?
— С продовольствием туговато. Не так у заставы, як у поселка. Молодь на фронт пошла, старикам да жинкам важко. Да и застава частично на самообслуживание перешла. Сено там, фураж, дрова сами заготовляем. Огородину разводим. На охоту поедем, как начальник отряда разрешит, козлов або архаров настреляем. Хлопцам в котел даем да семьям фронтовиков делим.
— Людям трудно, — подтвердил Кайманов. — В аулах остались женщины да старики. Кое-где уже поползла вражеская пропаганда. Будем организовывать оперативные погранпосты, не только бороться с вражескими элементами, главное — обеспечивать работу транспортных магистралей... Без местного населения это очень трудно сделать... Ну вот вам, пожалуйста, — перебил он сам себя, — знание нашими новобранцами местных условий. Да они гюрзу от веревки не отличат!
Все обернулись в сторону дороги, куда показывал Кайманов. Самохин увидел, как два пограничника, поднимая по проселку пыль, тащили на брючных ремнях в сторону заставы что-то живое. Вот они стали кружить на месте, уворачиваясь от своей жертвы и в то же время не отпуская ее, потом снова поволокли ее к воротам, где стояли офицеры. Из-за пыли Андрею плохо было видно, что там такое, но Кайманов, видимо, сразу понял, в чем дело.
— Когда это было, — воскликнул он с возмущением, — чтобы пограничники волокли на заставу зям-зяма? На черта им сдался этот зям-зям? Да еще, кажется, ранили его...
Теперь и Самохин увидел, что на веревке тащится, выкручивая руки пограничникам, крупный варан. На шее у него запеклась черная кровь, припорошенная пылью, пасть раскрыта, сильный хвост бьет по сторонам.
Увидев офицеров, оба новобранца, не выпуская свою жертву, попытались принять стойку «смирно».
— Красноармеец Нуртаев!
— Красноармеец Аландин! Возвращаемся из наряда! Товарищ старший лейтенант, смотрите, какого крокодила мы поймали! Сильный, дьявол! Никак не дотащим!
— Глупаки вы глупаки, — неожиданно спокойно сказал Кайманов. — Ну какой же это крокодил? Это же зям-зям, безобидная ящерица, мышей, грызунов ловит. Сейчас же отпустите, чтоб полковник вас с этой животиной не видел!
Услышав, что на заставе сам полковник, оба охотника мгновенно развязали ремни. Варан, широко расставляя лапы и волоча хвост по земле, с удивительным проворством побежал между пыльными кустами верблюжьей колючки.
Полковник вышел на крыльцо канцелярии заставы, увидел и варана, и незадачливых охотников. Прищурившись, он проводил взглядом удиравшего зям-зяма, повернулся к Кайманову, уперся в грудь ему толстым пальцем.
— Какие бы военные действия у нас ни намечались, — сказал Артамонов, — граница остается границей. Школу следопытов открывайте немедленно. На заставы приходят люди не только не обстрелянные, но и элементарно не знающие местных условий.
— Разрешите доложить, товарищ полковник, — ответил Кайманов. — При комендатуре уже организованы сборы младших командиров. Курсы следопытов начинают работать с завтрашнего дня. Своим помощником я пригласил старого нашего друга Амангельды. Вы назначили меня начальником, и я, товарищ полковник...
— Хорошо, — остановил его полковник, — с этим решено. Но поторопитесь. А сейчас ближайшая задача: через час-полтора приедет сюда капитан Ястребилов, проверьте вместе с ним, как идут инженерные работы на укрепрайоне. Главное, покажи ему участок, свой и сопредельный. Я его потом на каждой вышке до тех пор держать буду, пока мне, закрыв глаза, все ущелья и тропки на память не расскажет. Тебе, Андрей Петрович, — Аким Спиридонович повернулся к Самохину, — предлагаю сразу включиться в свою работу. Познакомься с людьми, на первых порах проведи беседу, как на резервной заставе. В общем, отвечаешь за политическое обеспечение боя. Начинай с Даугана — главного направления, потом поедешь по остальным заставам. Кстати, твоего Вареню', — обращаясь к Самохину, продолжал полковник, — только сейчас доставили из милиции с направлением военкома, пока на испытательный срок. А сейчас покажем товарищу Самохину нашу дорогу, где пройдет, как говорят фронтовики, острие нашего удара.
Все снова сели в машину. «Эмка» полковника еще минут десять петляла между склонами сопок, пока не выбралась на гребень, откуда уже видна была стоявшая, как страж, сколоченная из бревен пограничная вышка. Еще издали Андрей увидел сложенную из камня-плитняка старую казарму с узкими и высокими окнами. Ближе к дороге — тоже сложенное из камней круглое оборонительное укрепление с бойницами во все стороны для кругового обстрела, с траншеей, покрытой плитняком и засыпанной землей.
— Постройки остались еще от того времени, когда здесь был казачий погранпост, — пояснил Кайманов. — А это недавно отстроили, — показал он на пакгаузы и небольшой аккуратный домик таможни.
Еще несколько минут езды, и перед Самохиным открылась среднеазиатская линия границы. Как не похоже было все то, что он видел здесь, на российские лесные просеки, пограничные столбы, шагающие через поля и луга, возвышающиеся на островах посреди озерной глади!
Здесь же по голому каменистому склону тянулись друг против друга два ряда колючей проволоки, за которой на сопредельной стороне стояла сложенная из камня казарма иранского погранпоста с каменной прямоугольной башней для часового.
До слуха Андрея донесся стрекот моторов. На нашей стороне, у самой линии границы, ползали два трактора, таскали плуги, за которыми облачком клубилась пыль. Чуткое ухо Самохина, знавшего теперь, в чем дело, улавливало приглушенный шум моторов, идущий из ущелий и распадков, спрятавшихся среди приграничных гор. В горах этих уже назревали события, готовые прорваться сюда, где пройдет острие дауганского удара.
— Поезжай прямо к арке, есть к соседям разговор, — взглянув на полковника, сказал Кайманов шоферу, и Гиргидава направил машину к тому месту, где кончалось одно государство и начиналось другое. Самохин не представлял себе, о чем будет говорить Кайманов с начальником закордонного погранпоста, но на этот счет у замкоменданта с полковником, видно, была полная договоренность.