Кара-курт
Шрифт:
Видение возникло перед Яковом и пропало, снова перед ним задымленная котловина в горах, в центре которой огромный склад с иранскими товарами, где команды красноармейцев приводят все в порядок после пожара. Неподалеку на дороге, подходившей к складу, показалась «эмка», которая, свернув в сторону позиций Кайманова, еще несколько десятков метров проехала по бездорожью, затем остановилась. Из машины выскочил на каменистый склон Гиви Гиргидава, издали крикнул: «Товарищ старший лейтенант Кайманов! Срочно в комендатуру города к полковнику Артамонову. Полковник меня
Через несколько минут Яков был уже у глинобитного здания иранской комендатуры, занятой советскими пограничниками. Оставив Клычхана в комнате дежурного, вошел в кабинет коменданта, где нетерпеливо прохаживался в окружении нескольких связистов с полевыми телефонами начальник дауганского отряда полковник Артамонов.
— Товарищ полковник, по вашему приказанию...
— Вольно, вольно, — остановил его Аким Спиридонович. — Знаю, что оторвал тебя от выполнения боевой задачи, но там и без тебя справятся, а у Ястребилова пока что не выходит. След довел его группу до Сухой арчи на участке лейтенанта Дзюбы и пропал. Придется ехать тебе на место и там разбираться. Дзюба должен сейчас позвонить...
Как по заказу, в ту же минуту загнусавил зуммер полевого телефона. Связист снял трубку, назвал свои позывные, передал трубку Кайманову. Яков услышал спокойный, неторопливый голос лейтенанта Дзюбы.
— Товарищ полковник... — начал было тот официально. Яков назвал себя, поторопил Степана с докладом.
— Яш, ты? — обрадованно воскликнул Дзюба. — Понимаешь, остановились в районе Сухой арчи. Довели след до арыка и больше нет его, застряли у дороги. Капитан Ястребилов ругается, а толку чуть. Что дальше делать — не знаем, ждем вас.
— Хорошо, сейчас приедем, — ответил Кайманов. Полковник уже торопил его:
— Давай, скорей Яков Григорьевич, каждая минута дорога!
Спустя полчаса прибыли на место. Движение грузовых машин сотрясало воздух гулом моторов. Неподалеку вдоль дороги протекал арык, ближе к сопкам тянулась цепочка кяризов — сухих колодцев, соединенных подземной галереей, по дну которой тонким ручейком течет вода. Капитан Ястребилов рассредоточил пограничников заставы и своего отряда на всем видимом пространстве и теперь расхаживал по дороге в ожидании прибытия полковника. При виде Кайманова капитан нахмурился, но начальнику отряда отрапортовал лихо, тут же высказав свои предположения:
— Они могли уйти по арыку, товарищ полковник, или до обочине шоссе, — Что скажешь, Яков Григорьевич? — обращаясь к Кайманову, спросил полковник.
Яков прошел вдоль арыка, вышел на обочину дороги. Метров двести прошагал в одну сторону, затем в другую, вернулся.
— По арыку исключено, товарищ полковник, — сказал он. — В воде зеленый мох не потревожен, нити водорослей целы. Искать надо вон там. — Он указал на вытянувшиеся цепочкой на расстоянии десяти-пятнадцати метров друг от друга колодцы. У каждого колодца уже было выставлено Ястребиловым на всякий случай по два пограничника.
Кайманов
— Товарищ полковник, я уже распорядился приготовить дымовые шашки, — доложил Ястребилов. — Предлагаю выкуривать...
— Не надо никаких дымовых шашек, — сказал Кайманов. — Кяриз тянется на полкилометра, сколько же шашек надо? Разрешите, товарищ полковник?
Яков снял гимнастерку, чтобы не запачкать в колодце, взял две гранаты, сунул за пояс пистолет, обвязал вокруг груди веревку и направился к третьему колодцу.
— Яша, что делаешь? Ведь убьют! — вполголоса проговорил Дзюба.
— Ладно, Степан, все будет в порядке, есть тут один секрет...
Яков спрыгнул в колодец, вслед посыпалась сухая земля. Метнулся в сторону и не ошибся: именно здесь была ниша, в которой можно укрыться. На его счастье, в нише бандитов не было. Прислушался: в кяризах гробовая тишина. Справа — темный зев галереи, за которой в пяти-семи метрах должен быть другой колодец.
— Эй, — крикнул Яков, — выходи по одному!
В ответ секундное молчание, затем испытующий голос:
— Ёшка, ту?
— Я, я! Вот он я! Не выйдете, бросаю гранату.
— Не надо бросать гранату, — ответил все тот же голос. — Сейчас вылезем.
Яков стал в нишу, крикнул наверх в отверстие колодца:
— Передайте по цепи, чтобы не стреляли.
Мимо него прошли и поднялись наверх восемь человек, темнолицые, худощавые, в высоких бараньих шапках, с ярко блестевшими в полутьме белками глаз. У последнего Яков спросил:
— Все?
Тот повернул к нему темное лицо, с густыми, сросшимися над переносицей бровями, ответил:
— Все. Больше нету.
Вслед за ним вылез на поверхность и сам Яков, вытащил из гранат запалы, гранаты передал стоявшему поблизости солдату, обратился к человеку со сросшимися бровями:
— Кто такие?
— Йоловчи — странники.
— Кто главарь? Где Аббас-Кули?
— Ешка! Мы врать не будем. Еще когда сидели в кяризах, решили: ай, думаем, отсидим срок, зато живы будем. С Аббасом-Кули останемся, все в черных песках под пулями ляжем. Если б мы знали, где Аббас-Кули, мы бы сказали. Но мы не знаем. Последний раз видели его вместе со старым Хейдаром. Потом к нему приезжал в Кара-Кумы беловолосый горбан, все трое вместе ушли в пески.
— А как вы по эту сторону границы оказались?
— Жарко стало в Кара-Кумах. Добрые люди через гулили провели. Будешь спрашивать, где перешли, не скажем, ночью не было видно, не вспомним.
— Ничего, вспомните. Жить захотите — все вспомните, — пообещал Яков.
— Мы люди подневольные. Нам так же говорил светловолосый горбан: спалите склад, каждый получит по целой тюбетейке риалов. Поймают — не признавайтесь, кто вас послал. Если хотите жить — молчите, когда вас будут пытать Советы. Но мы теперь знаем, Советы не пытают и не бьют. Мы все скажем...