Караси и щуки
Шрифт:
– Вотъ видишь, a въ Петроград за восемь цлковыхъ купишь — и возиться не надо, и прятать не надо.
— Гм… Дйствительно. Рамочки… тоже накупили! Обрадовались! Грубыя, аляповатыя.
— A ты еще въ другомъ магазин докупилъ дв штуки — къ чему?
— Рамочки — что… Ихъ, въ крайнемъ случа выбросить можно. A вотъ чулки дамскіе — это форменное идіотство. Ну, какъ я ихъ надвать буду?
— Обржь верхушку — носки получатся.
– Носки… Ихъ еще подрубить нужно. Да и носки сколько стоять? Два цлковыхъ? A
— Подари кому-нибудь.
— A ты найди мн такую женскую ногу. Сюда три помстятся. Постой… Это еще что такое?
– Прессъ-папье изъ березовой коры.
— Боже, какая дрянь. Неужели, это мы купили?
— Мы. A въ этомъ пакет что?
— Тоже рамочки. A это подставки для фруктовыхъ вазъ, банка гумміарабика, лапландскій ножикъ, сигары…
— Мы вдь не куримъ…
— Что значитъ — не куримъ. Мы никого и не ржемъ, a лапландскій ножикъ купили. Мы и не бабы, a шелковое трико коротенькое купили. Дураки мы, вотъ кто мы.
– A это что?
— Этого ужъ я и самъ не знаю. Къ чему оно? Металлическій ящикъ, ручка, какіе-то колесики, задвижечка… Покупаешь, a даже не спросишь — что оно такое.
— Зато дешево. Тридцать дв марки.
– Дешево?.. A я теб вотъ что скажу: эти сорочки здсь стоятъ пять рублей, a въ Петроград — четыре, салфетки здсь десять рублей, въ Петроград семь, a галстуки… Галстуки, вообще, ничего не стоятъ! Повситься можно на такомъ галстук.
– Похали, дйствительно! Обрадовались, накинулись.
— A тутъ еще съ таможней можетъ быть…
— Молчи, пока я тебя лапландскимъ ножикомъ не полоснулъ!!
Тяжелое настроеніе.
Поздки въ Выборгъ напоминаютъ мн исторію съ Марьиной слободой въ город К.
Была такая Марьина слобода, которая вдругъ прославилась тмъ, что живутъ тамъ самые трезвые мщане и самыя красивыя, добродтельныя двушки и жены.
И когда пошла эта слава, то стала здить туда публика — любоваться на трезвыхъ мщанъ и добродтельныхъ красавицъ… И чмъ дальше — тмъ больше здило народу, потому что слава росла, ширилась, разливалась.
A когда мн совсмъ прожужали уши о знаменитой слобод, и я похалъ туда — я увидлъ рядъ грязныхъ покосившихся домовъ, поломанные заборы, подъ каждымъ изъ которыхъ лежало по пьяному мщанину, a изъ домовъ неслись крики, хохотъ гостей, взвизгиваніе женщинъ и звуки скрипки и разбитаго піанино: это добродтельныя двушки и жены укрпляли славу своей удивительной слободы.
Ибо сказано — о Выборг ли, о Марьиной слобод ли: черезчуръ большой успхъ — портитъ.
НАЧАЛО КОНЦА…
Вполн умстнымъ началомъ можетъ послужить сообщеніе германскаго офиціальнаго агентства, недавно опубликованное: «императоръ Вильгельмъ, прибывъ въ сверный
Вотъ какое сообщеніе появилось въ газетахъ. A дальше — мы уже справимся сами безо всякихъ газетъ и сообщеній… Мы знаемъ, что было дальше.
Снисходительно улыбаясь, Вильгельмъ вошелъ въ подъздъ маленькой второстепенной гостиницы и спросилъ: — A что, голубчикъ, не найдется ли y васъ номерокъ… такъ марки на три, на четыре?..
– О, ваше величество! воскликнулъ остолбенвшій портье. — Для васъ y насъ найдется номеръ въ дв комнаты, съ ванной за двадцать марокъ…
– О, нтъ, нтъ — что вы. Мн именно хочется испытать что нибудь попроще. Именно такъ, марки на три…
– Весь въ распоряженіи вашего величества, — изогнулся портье. — Попрошу сюда, налво. Номерокъ, правда, маловатъ и темноватъ…
– Это ничего… Цна?
— Три марки, ваше величество.
— За мной.
Кайзеръ шагалъ пшкомъ по улицъ, a за нимъ шла восторженная толпа. Тихо шептались:
– Обратите вниманіе, какъ онъ просто держится… Прохался въ трамва за десять пфенниговъ, a теперь нанялъ номеръ въ три марки… Что за милое чудачество богатаго внценосца! Интересно, куда онъ направляется сейчасъ?..
— A вотъ смотрите… Ну, конечно! Вошелъ въ дешевую общественную столовую.
— Господи! Зачмъ это ему?
— Наврное, попробовать пищу. Хорошо ли, дескать, насъ кормятъ?..
– Это вы называете — попробовать? Да вдь онъ уплетаетъ в за об щеки. Слышите, какой трескъ?
— Дйствительно, слышу. Что это трещитъ?
— У него. За ушами.
– Ну, ей Богу же — это мило! Зашелъ, какъ простой человкъ въ столовую и стъ то же, что мы димъ.
– Какъ не любить такого короля!
– Правда — чудачество. Но какое милое, трогательное чудачество.
– Вотъ онъ… выходить. Сейчасъ, наврное, подадутъ ему карету. Любопытно, въ какихъ это онъ каретахъ, вообще, здитъ?
– Удивительно! Пшкомъ идетъ… Заходитъ въ табачную лавочку… Что это онъ? Покупаетъ сигару! Да разв найдется y лавочника сигара такой цны, на которую онъ куритъ… Что? За пять пфенниговъ?!! Нтъ — вы посмотрите, вы посмотрите на этого удивительнаго короля!
– Очевидно, ршилъ за сегодняшній день испытать все.
— Тмъ пріятне завтра будетъ вернуться ему къ императорской изысканности и роскоши.
Черезъ три дня:
– Кто это прохалъ тамъ въ трамва? Странно: на площадк народу биткомъ набито, a онъ детъ внутри совершенно одинъ.