Карьеристки
Шрифт:
— Я говорил с адвокатами. Ты не была признана виновной в каком-нибудь проступке. Даже если у «Вестсайда» есть пленка, она еще не доказывает идентичности твоих слов и поступков. Мало ли кто что говорит… Просто ты таким образом пыталась отговорить Джейка, и если музыкальная индустрия думает, что за всем этим кроется что-то таинственное, — ну и пускай. Да, у нас есть тайны, я, например, никому ничего не рассказываю о себе.
— Во-вторых, вы полагаете, я должна бросить «Каухайд». А ведь фирма преуспевает, Джош. И я лично ею владею. Это моя собственность.
— Ну так продай. Сразу разбогатеешь.
— В-третьих, если я правильно понимаю ваши слова, у меня будет работа всего на несколько месяцев, потому что «Меншн индастриз» собирается проглотить нас и всех оставить без дела.
Джошуа Оберман пристально смотрел на нее водянистыми глазами.
— Слушай, принцесса, — сказал он, — я начал работать на «Мьюзика», когда твоя мать еще ходила пешком под стол. После смерти жены это стало делом всей моей жизни. Я работал здесь, когда раскручивался «Роллинг стоунз», когда возник «Лед Зеппелин», я присутствовал при рождении и развитии «Металлики». При мне запустилась «Атомик масс». Сейчас правление компании — большей частью общественная организация, у нас стало гораздо больше денег, но меньше контроля.
Он помолчал, покачав головой.
— Ну и, наконец, я стал председателем. Я стою над всеми, но видишь, как долго пришлось шагать к вершине. Еще в прошлом году я не смог помешать уволить тебя, а сейчас полностью контролирую дела. И я не собираюсь отдать «Мьюзика» без борьбы.
Оберман взял салфетку и, прижав к губам, откашлялся.
— Я не дурак, Гордон, и очень хорошо знаю — мы не в силах противостоять «Меншн индастриз». Но я знаю также, что ты — лучше любого другого на этом месте. Вот почему ты должна принять предложение.
— Вы меня спрашиваете или приказываете?
— Я приказываю тебе.
Она кивнула, ее густые светлые волосы блестели в утреннем свете.
— Хорошо, Джош, но я ничего не обещаю.
Старик слегка улыбнулся.
— Признайся, Ровена, ты ведь, черт побери, ужасно скучала. Ты хочешь вернуться ко всем — работать с Барбарой и с мальчиками, — добавил он. Потом хитро улыбнулся: — И с Майклом Кребсом.
— Кстати, как Майкл? — будто невзначай спросила Ровена.
— Все еще женат, — весело и с намеком ответил Оберман.
— Джош, — запротестовала она, — это все не то, что ты думаешь. Ничего не было, и я обручена с Джоном Меткалфом. Видишь? — Она подняла левую руку, чтобы он увидел засверкавшее на солнце сапфировое кольцо.
Старик засунул омлет в рот и подмигнул.
— Конечно, конечно, детка, — сказал он.
Понимая, что слухи непременно просочатся, Ровена, выйдя из отеля «Риджент», села в такси и поехала в аэропорт Кеннеди. Там из кабины первого класса позвонила Джону и попросила встретить дома в шесть.
Будет нелегко. Как сказать ему, что она собирается вернуться в «Мьюзика рекордс»? Ведь это значит, что фирма «Каухайд», которую Джон помогал ей создавать, должна быть продана и она возвращается в Нью-Йорк. Джона держит «Метрополис», и вряд ли он сможет переехать к ней. Кто знает, когда-нибудь она, вероятно, сумеет организовать переезд компании в Лос-Анджелес или хотя бы создаст филиал. Но в данный момент для обоих — это снова встречи по выходным.
В общем-то многие пары живут так, искала аргументы Ровена. Очень часто муж руководит одной компанией, жена — другой, и жизнь строится так: неделя работы, а по субботам и воскресеньям — радость встречи друг с другом…
— Шампанское, мадам? — спросил стюард, наполняя ее бокал до краев.
Она задумчиво пила шампанское.
Но как посмотрит на это Джон? В конце концов мы же обручены?
И однако Оберман прав. Поразительно, насколько хорошо понимает ее старик. Он только рот открыл, а она уже знала, что согласится. Несмотря на все показное негодование. Она слегка приподнялась в просторном кресле, чувствуя — большая порция адреналина выбросилась в кровь: первая женщина в истории во главе крупной фирмы по производству дисков! Ее мечта осуществляется, это трудно отрицать. И как бы ни сходил с ума ее любовник, ничто в мире не заставит ее отказаться!
Джон ждал ее в саду под апельсиновым деревом со стаканом минеральной воды, в котором звенели кубики льда.
Ровена налила грейпфрутового сока и вышла к нему. После грязного холодного Манхэттена теплый ароматный воздух казался особенно приятным.
Да, она будет скучать без этого, подумала Ровена с уколом сожаления.
— Я была на ленче с Джошем Оберманом, и он предложил мне место президента «Мьюзика уорлдвайд», с полной властью над компанией. И он думает, что «Меншн индастриз» намерена поглотить «Мьюзика».
Меткалф уставился на нее, и Ровена почувствовала, как сердце екнуло. Его красивое лицо перекосилось от гнева.
— Можешь не продолжать. Ты согласилась.
— Да, я согласилась, — ответила она как можно увереннее. — Это именно то, чего я всегда хотела, Джон. Я не могу упустить подобную возможность.
— Почему? — строго спросил он. — Значит, ты будешь президентом, при котором все перейдет к «Меншн»? Ты разве не читаешь «Уолл-стрит джорнэл» или «Экономик мансли»? Боже мой! Коннор Майлз не остановится, если захочет владеть «Мьюзика», он купит ее в двадцать раз дороже, чем она стоит! И кроме всего прочего, ты готова пожертвовать нашими отношениями ради пустого титула и корпорации, давшей тебе в свое время пинка под зад?
— Нет, наши отношения, дорогой, я не приношу в жертву! — взмолилась Ровена, наклоняясь к нему и мягко касаясь его руки. — Всего несколько месяцев, и я открою офис в Лос-Анджелесе… и потом… я буду прилетать на выходные.
— Выходные! Боже мой! — воскликнул Джон, оттолкнув ее. Голубые глаза заледенели от ярости. — Я не игрушка, с которой ты можешь обращаться, как тебе заблагорассудится!
— Все не так, Джон.
— Разве? Вспомни, какая ты была после того как они выкинули тебя! Или память короткая? — строго спросил он, коснувшись подбородка и приподняв ее лицо. — Ровена, ты же превратилась в отшельницу, я переехал к тебе, чтобы вытащить, вернуть тебя к жизни, шел на риск ради тебя. Я был президентом «Метрополиса», а ты — в центре скандала с наркотиками…