Карфагена не будет
Шрифт:
— Доказать еще надо! — заметил кто-то.
— За Якишева отряд ручается! — выкрикнула Аленка.
— Круговая порука? — заметил тот же голос.
— Ты, Соловьев, помалкивай! — вспыхнула Аленка. — Не виноват Якишев!
— Я — член совета дружины и могу говорить, — обиделся сухопарый Соловьев. — Бывают случаи, когда из чувства ложного товарищества…
— Ишь, начитался, — фыркнул Гоша. — Складно, да не ладно!
— Прошу не перебивать!
— О деле говори, а не доклады читай!
— Я молчу, — Соловьев поправил очки на носу, с подчеркнутым
— За Якишева все ручаются, — сказал Илья Васильевич, обращаясь к директору. — Я тоже за него ручаюсь, не такой он человек, Никита!
Пионеры с уважением смотрели на Глухих.
— И главное, ребята, — продолжал Илья Васильевич, — Якишев сам рассказал обо всем отцу. Это тоже честности требует.
— Я так и говорил! — вырвалось у Кости.
Никита тихо сказал, оглядывая всех.
— Не лазил я… В теплице был — верно, а не лазил… Тетради не терял… Доказать не могу.
— Путаная история, — сказал директор.
— Если бы я знал, кто, сказал бы! Сам бы его…
— Не ссорился ли ты, Якишев, с кем-нибудь последнее время?
— Нет!
— Странно… Чертежи комбайна нашлись?
— Нет. Клюев новые нарисовал.
Дверь скрипнула, приотворилась, и в ней показались рыжие взъерошенные волосы Демки. «Интересуется, выгнали Никиту из отряда или нет, — с неприязнью подумал Костя. — Ленька подослал…» Демка, вопреки ожиданию, не скрылся в коридоре, а вошел в пионерскую комнату и, робея, спросил, обращаясь к Герасиму Сергеевичу:
— Можно мне сказать?
«Начнет сейчас небылицы плести, — опять подумал Костя. — Хитер этот Ленька».
— Не дружу я с Никитой, — проговорил Демка. — Из-за одного дела с ним разругался. Но могу под салютом сказать, что не он в теплицу лазил…
Костя вытаращил глаза. Аленка порозовела и облегченно вздохнула. Гоша, словно не веря своим ушам, привстал со скамьи.
— Не знаю, кто лазил, — закончил Демка, — но это не Якишев! — И, круто повернувшись, при общем молчании вышел.
Совет заседал часа полтора, но решения так и не принял. Постановили отложить вопрос до выяснения неизвестной личности, преследующей председателя совета отряда шестого «Б». В заключительном слове Герасим Сергеевич, посоветовавшись с Ильей Васильевичем и членами совета дружины, сказал:
— Чтобы возместить убытки сполна, мы завтра из школьной теплицы пересадим в колхозную тридцать растений огурцов. Это будет справедливо. Если вы, я говорю это пионерам шестого класса «Б», чувствуете, что вам кто-то умышленно мешает, тормозит работу, надо бороться! Нужно вывести этого неизвестного на чистую воду, а не ждать, когда он явится к вам с повинной. Да и вряд ли это случится. Сила на вашей стороне. А сильные отличаются тем, что борются и всегда побеждают.
Совет закончился. Вдоль деревни они шагали вчетвером: Аленка, Никита, Костя и Гоша.
Прощаясь, Костя вновь напомнил слова Герасима Сергеевича.
— Пусть это будет нашим девизом, — предложил он. — Обещаем в любом деле бороться и всегда побеждать!
— Давайте! — В один голос откликнулись ребята.
ВО ИМЯ ДРУЖБЫ
Время летело быстро. Наступила весна. Ручьи запели свои песни. Прилетели скворцы. Стало радостнее, светлее. Снег сошел, и лишь кое-где утрамбованные пешеходами тропки ребристыми линиями тянулись по пустырям, не желая поддаваться солнечным лучам. Началась пахота. День и ночь за деревней на полях рокотали трактора, вздымая широкие пласты жирной лоснящейся земли. Школьники тоже готовились к посевной: они вспахали пришкольный участок, посадили овощи, окопали фруктовые деревья в саду.
И все уже давно забыли бы про странный случай в колхозной теплице, если бы Ленька Колычев не распускал слухов среди учащихся. Как только в коридоре, во дворе школы или на улице он замечал ребят, подходил к ним и начинал вроде бы нейтральный разговор.
— Играете? Ну-ну… Слыхали? Сказывают, ищейку из города затребовали… Она-то найдет…
— Кого?
— Того, который теплицу очистил.
— Сколько времени-то прошло. Не найдет она! Все следы, чай, пропали.
— Никитина тетрадка есть! Понюхает она тетрадку и хвать Якишева за рукав… Ха-ха-ха!
— Якишев не лазил в теплицу!
— Все так думают, а получается другое. — Ленька презрительно щурил глаза и сплевывал сквозь зубы. — Разбираться надо, а не ушами хлопать. Я-то знаю, как было… А Никиту потому выгородили, что активист он, отличник и председатель совета отряда. Хитрый ход это. Попадись кто-нибудь из нас, не поздоровилось бы… Вот будет потеха, когда сыскная собака его сцапает.
Слухи не на шутку встревожили всех. К директору стали приходить делегации. Они прямо-таки осаждали его кабинет. Уж на что второклассники, но и те сочли своей обязанностью послать к Герасиму Сергеевичу парламентария. Все стояли за Никиту.
Костя тоже отправился к директору. В кабинет он вошел без стука. Низко склонив голову, он приблизился к письменному столу. Герасим Сергеевич привстал, облокотился на зеленое сукно столешницы и стал выжидательно рассматривать посетителя.
— Во-первых, здравствуй! Во-вторых, с чем пожаловал? — спросил директор, заранее предугадывая, о ком зайдет речь.
— Герасим Сергеевич! — ожил Костя. — Правду говорят, что из города ищейку вызывают?
— Какую ищейку?
— Собаку, чтобы она вора, который в теплицу лазил, поймала?
— Откуда ты это взял?
— По всей школе слух идет…
— Выдумываете вы разную чепуху, — осуждающе и сердито проговорил директор. — Сами себя взбудораживаете.
— Так, значит, нет!
— Разумеется.
— До свидания! — Костя пулей вылетел из кабинета.
— Враки это! — торжествующе заявил он собравшимся в коридоре пионерам. — Враки!
— Не вызывают?!
— Айда к Якишеву!
Толпа с шумом двинулась к шестому «Б».
Костя хотел войти в класс, но сзади раздался короткий возглас Колычева.