Картина без Иосифа
Шрифт:
Он старался не верить. Говорил себе, что она просто волнуется за дочь. Страшно волнуется, но не более того.
В четыре часа он не выдержал и позвонил. Занято. Через четверть часа тоже, и через полчаса, и через каждые пятнадцать минут после этого, пока в половине шестого он не сообразил, что она просто сняла трубку, чтобы звонки не беспокоили дочь.
Он ждал, что она позвонит между половиной шестого и шестью. Вспомнил их краткие разговоры за эти два дня, с тех пор как Мэгги вернулась из своего недолгого побега. Тон у Джульет был не такой, как обычно, — казалось,
Когда в восемь зазвонил телефон, он бросился к нему и услышал скрипучий голос:
— Где тебя черти носили весь день, парень?
Колин стиснул зубы, но тут же приказал себе расслабиться.
— Работал, па. Я каждый день работаю.
— Не огрызайся. Он просил вопси, и она едет. Тебе известно это, парень? Ты дотумкал, чем это пахнет?
Телефон был на длинном проводе. Колин прижал трубку к уху и прошел к кухонному окну. Он видел свет, горевший на крыльце викария, его отделяла завеса снега, который валил так, словно небеса разверзлись.
— Кто просил вопси? О чем ты говоришь?
— Этот козел из Ярда.
Колин отвернулся от окна. Взглянул на часы. Кошачьи глаза ритмично двигались, хвост тикал и такал.
— Откуда тебе это известно? — спросил он.
— Кое-кто из нас поддерживает связи, парень. Кое-кто хранит верность дружбе до самой смерти. Кое-кто приходит на помощь в трудную минуту. Я давно тебе говорил, но ты слушать не желал, черт тебя побери. Проявил такую тупость, такую самоуверенность…
Колин слышал в трубке, как звякнул стакан, как стукнул лед.
— Что там у тебя на этот раз? — спросил он. — Джин или виски?
Стакан с треском разлетелся, ударившись обо что-то: стену, мебель, плиту, раковину.
— Проклятый говнюк! Я пытаюсь тебе помочь, а ты…
— Я не нуждаюсь в твоей помощи.
— Сил моих больше нет. Ты так глубоко сидишь в дерьме, что даже запаха его не чуешь. Этот пидор заперся с Хокийсом почти на час. Вызвал судебных и детективов, которые выезжали на место, когда ты обнаружил тело. Не знаю, что он им наплел, но в результате они позвонили и вызвали вопси и еще кого-то. Что там еще задумал этот прохвост из Ярда, одному Богу известно. Ты понял, парень? А ведь Хокинс не позвонил тебе и не поставил в известность, верно? Верно?
Колин не ответил.
Он вспомнил, что во время ленча поставил на плиту кастрюлю. К счастью, там была только соленая вода. Она давно выкипела. Дно кастрюли покрылось коркой.
— Что это значит, как ты думаешь? — грозно вопрошал отец. — Сам допетришь или по буквам тебе разъяснить?
Колин заставил себя продемонстрировать равнодушие.
— Подумаешь, вопси, па. Ты кипятишься из-за пустяков.
— Как ты думаешь, что это значит? — повторил отец.
— Значит, что я пропустил какие-то вещи. И дело следует возобновить.
— Проклятый кретин! Неужели тебе не известно? Это говорит о недоверии к результатам расследования убийства.
Колин представил, как вздулись жилы на отцовских руках.
— Не надо делать из мухи слона, — возразил он. — Это
— Простачок. Жопа, — прошипел отец. — Ты давал показания в ее пользу. Ты давал клятву. Ты играл в ее ворота. Тебе это припомнят, когда придет время для…
— У меня есть новая информация, не связанная с Джульет. Я готов предоставить ее парню из Ярда. Это даже хорошо, что он вызвал женщину-констебля — она ему пригодится.
— Что ты говоришь?
— Я нашел убийцу.
Молчание. В гостиной потрескивал камин. Лео методично грыз кость, прижимая ее лапами к полу.
— Ты так уверенно заявляешь. — В голосе отца звучала осторожность. — Доказательства есть?
— Да.
— Ведь если ты просрёшь и это дело, твоя песенка спета, парень. А если это случится…
— Такого не произойдет.
— …мне не нужно, чтобы ты плакал и просил помощи. Я уже не могу прикрывать твою задницу своим постом в Хаттон-Престоне. Тебе ясно?
— Все ясно, па. Спасибо за доверие.
— На хрен мне твое спасибо…
Колин положил трубку. И почти в тот же момент телефон снова зазвонил. Колин не ответил. Звонки продолжались минуты три, а он глядел на аппарат и рисовал себе отца на другом конце провода. Наверное, он непрерывно ругался и был готов измолотить в лепешку любого, кто подвернется под руку. И если рядом нет какой-нибудь из его телок, ему придется справляться со своей яростью в одиночку.
Когда телефон наконец-то замолк, Колин плеснул в бокал виски, вернулся на кухню и набрал номер Джульет. По-прежнему занято.
Он прошел с бокалом во вторую спальню, служившую ему кабинетом, и сел к письменному столу. Извлек из нижнего ящика тоненькую книжицу «Алхимическая Магия: Травы, Пряности и Другие Растения». Положил ее рядом с блокнотом и начал писать рапорт. Строчка за строчкой нанизывались факты и связывались в общий рисунок вины. Раз Линли просил прислать сотрудницу-женщину, значит, он намерен что-то предпринять против Джульет. И остановить его можно лишь таким образом.
Он только-только закончил свой рапорт, пробежал его глазами и отпечатал, когда до него донесся звук хлопнувшей дверцы. Лео залаял. Колин поднялся из-за стола и пошел к двери, не дожидаясь, когда позвонят. Им не удастся застать его врасплох.
— Рад, что вы пришли, — заявил он им. Его голос прозвучал уверенно и энергично. Закрыв за ними дверь, он провел их в гостиную.
Блондин — Линли — снял пальто, шарф и перчатки и стряхнул снег с волос, словно намеревался задержаться тут надолго. Другой-Сент-Джеймс — расстегнул несколько пуговиц, сделал посвободней шарф, а снял только перчатки и стал перебирать на них пальцы, на его волосах таяли снежинки.
— Я вызвал из Клитеро женщину-констебля, — сообщил Линли.
Колин налил обоим виски и протянул стаканы, не поинтересовавшись, хотят они или нет. Не захотели. Сент-Джеймс кивнул и поставил свой стакан на журнальный столик возле софы. Линли поблагодарил и поставил виски на пол, сел, не дожидаясь приглашения, в одно из кресел и предложил Колину последовать его примеру. Его лицо было суровым.