Карусели над городом (журнальная версия)
Шрифт:
— Я больше не буду.
— Вот и прекрасно! — обрадовался Алексей Палыч. — Будешь хорошим мальчиком?
— Не буду.
— Не будешь хорошим мальчиком?
— Буду нехорошим. — И глаза мальчишки лукаво блеснули.
Второй тайм Алексею Палычу начинать не хотелось. Он догадывался, что игру эту все равно не выиграть. Борису тоже уже не было смешно.
— Пускай лучше он подключится, — посоветовал Борис.
— Это от меня не зависит, — сказал Алексей Палыч. — Давай подумаем насчет одежды.
— Алексей Палыч, — неуверенно сказал!
— Почему? — опросил Алексей Палыч.
Спросил так, будто ему важен был не сам ответ, а важно было понять, что за человек перед ним.
— А какая от него польза?
— А какая польза была от тебя в этом возрасте? Или от меня?
— Это все понятно, — сказал Борис. — Никакой не было. Но мы же ниоткуда не прилетали. Неужели он прилетел сюда, чтобы кашей бросаться?
— Боря, — сказал Алексей Палыч, — я не имею права ни к чему тебя принуждать. Ты свободен. Но я дал слово.
— А я слова не давал. Вы будете молчать и никого не обманете, а я могу сказать и тоже никого не обману. И — привет. И никакой одежды не нужно.
— А то, что он сейчас нас слышит, не имеет значения?
Борис взглянул на мальчика. Тот сидел прямо. Внимательно взглядывал то на Бориса, то на Алексея Палыча.
— Пускай он тогда скажет, что понимает.
Мальчик молчал. Не улыбался. Вид у него был чрезвычайно серьезный.
— Ну, скажи что-нибудь, — обратился к нему Борис.
Мальчик молчал. Что-то не детски напряженное было в его позе. И еще — глаза: расширившиеся, застывшее в ожидании. Такие глаза бывали у Сереги, когда Борис заносил над ним руку.
Борису почему-то стало неловко.
— Насчет одежды… — сказал он. — Я бы мог принести чего-нибудь Серегино, но ему будет велико.
— С одеждой мы выкрутимся, — сказал Алексей Палыч. — Может быть, я даже сегодня успею съездить в одно место.
Но в этот день Алексей Палыч никуда не успел. Как раз в этот день вечером обнаружила Анна Максимовна пропажу продуктов, и Алексей Палыч не решился уйти из дома.
И это хорошо, что не решился, потому что на следующий день, когда Алексей Палыч и Борис скрывались в лесу от пожарного инспектора, в лаборатории кое-что изменилось.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Голубой силуэт с голубыми иголочками
На следующий день, решив, что пожарный инспектор уже закончил обход школы, Алексей Палыч и Борис направились в лабораторию.
Они хотели заглянуть на минутку, после чего Алексей Палыч собирался поехать на ближайшую от Кулеминска станцию за одеждой. Покупать одежду в Кулеминске было чистым безумием. Молодые продавщицы когда-то учились у Алексея Палыча, а не очень молодые учили у него своих детей сейчас. Конечно, не все они знали, какого возраста у учителя внук. Но всех и не надо, достаточно одной.
На этот ;раз в портфеле учителя на всякий случай лежали две булочки с маком и четыре сосиски, купленные в школьном буфете.
Лаборатория выглядела так, будто в ней повеселилась парочка обезьян.
На столе и под столом валялись перепутанные провода. Из приборов на столе была сложена башня, грозившая вот-вот развалиться; инструменты, раньше аккуратно развешенные над верстаком, теперь были разбросаны по полу; даже шкаф был сдвинут со своего места.
Но все это было не главной новостью.
Возле стола стоял мальчик лет восьми, почти ровесник Сереги. Он был закутан в одеяло, молча наматывал на палец кусок провода и изредка шмыгал носом. На лице его застыла обида.
Возле стола стоял мальчик, закутанный в одеяло, и наматывал на палец кусок провода.
— Опять вырос, — сокрушенно сказал Алексей Палыч.
— Ты зачем это наделал? — строго спросил Борис.
— Я играл.
— Разве приборы для детей?
— Я не знал… — Вид у мальчика был виноватый.
Воспользовавшись минуткой молчания, Алексей Палыч вытащил из портфеля булочки и сосиски и протянул их мальчику.
— На, поешь.
Мальчик взял одну булочку.
— Когда тебе что-то дают, нужно говорить «спасибо», — сказал Борис.
— Спасибо, — повторил мальчик и завертел булочку в руке, не зная, что о ней делать.
— Кусай, — сказал Алексей Палыч и щелкнул зубами, показывая, как нужно обращаться с булочкой.
Мальчик откусил кусочек, проглотил и положил булочку на стол.
— Не хочу.
— Ты что, вообще никогда не ешь? — спросил Борис.
— Я могу. Но я не хочу.
— Хочу — не хочу — это все на твоей планете осталось, — строго сказал Борис. — У нас нужно есть.
Мальчик, морщась, проглотил и булочки и сосиски. И лицо его, пока он ел, снова чем-то напомнило Борису брата Серегу, когда тот попадал в безвыходное положение.
— А теперь, — сказал Борис, — давай наводить порядок. Ты будешь все ставить на место, как было. Чего не понимаешь, спрашивай. Мы тебе поможем. Так, Алексей Палыч?
— Так, так… — согласился Алексей Палыч, глядя на Бориса внимательно, будто открыл в нем что-то новое. — Так, давай попробуем.
В эту минуту в дверь постучали.
— Кто там? — спросил Алексей Палыч.
— Инспектор.
Спрятаться в лаборатории было совершенно негде.
Опустившись на три ступени, инспектор увидел троих людей: двух ребят и одного взрослого, которого знал довольно давно.
— Ну, как тут у вас в нашем смысле? — спросил инспектор, протягивая Алексею Палычу руку.