Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи
Шрифт:
Раздался сигнальный зуммер, двери раскрылись. Оказавшись на лестничной площадке, не стал торопиться звонить в дверь, а вместо этого подошёл к окну. Возле видневшегося поодаль детского сада неподвижно стояла патрульная машина, милиционеров поблизости видно не было, судя по всему, они либо сидели внутри, либо скрылись в здании.
Сознание назойливо щекотало недоброе предчувствие. Что это была за собака? Единственное место, где я слышал нечто подобное, было… периметром… Но разве такое возможно? До Города полторы тысячи километров, встретить проявление Катаклизма здесь, на таком расстоянии
Изо всех сил я попытался отогнать от себя эти мысли, но ничего не получилось.
В очередной раз безрезультатно пошарив по карманам в поисках сигарет, я выругался и направился к двери с номером двадцать один. Приложил палец к кнопке звонка и стал ждать. Тоскливое чувство, что я зря вернулся и никому теперь не нужен в этом доме, чуть было не заставило развернуться и опрометью броситься прочь, но невероятным усилием воли я всё же остался на месте. Некуда и не к кому мне опрометью бросаться… Послышались шаркающие шаги, донёсся истошный собачий лай, сквозь который с трудом различался заспанный женский голос:
– Да заткнись, Муха! Кто там?
– Это я, Ваня.
Щелкнула отпираемая щеколда, дверь распахнулась. На пороге в ночнушке и розовых тапочках стояла Наташа, моя сестра. Абсолютно такая же, какой я её запомнил, разве что извечное каре сменило цвет с каштанового на бардовый. Слегка полноватая, низкорослая, но не лишённая свойственного только ей самобытного женского обаяния, позволяющего уводить мужей у девушек, куда красивее и выше, чем она.
– Ваня! – взвизгнув, она бросилась мне на шею, на удивление сильно сжимая в объятиях. – Ваня, это ты! Почему не написал, что приедешь? Родители совсем испереживались!
Следом за девушкой из квартиры вылетела немецкая овчарка. Виляя хвостом и радостно лая, она норовила оттолкнуть от меня сестру.
– Привет, Муха! Привет! – садясь на корточки, протянул я.
Собака тут же начала вылизывать мне лицо, ежесекундно поскуливая, словно маленький щенок
– Папа с мамой дома? – кое-как отбившись от овчарки, я прошёл внутрь и запер дверь.
– Нет, уехали в командировку. Муха, да отстань ты от него!.. Обещали вернуться через пару недель… Да что ты встал, как неродной, раздевайся и проходи, а я пока чайник поставлю!.. Как же здорово, что ты вернулся!..
– Что нового в городе произошло? Как родители?
Ароматный чай с долькой лимона приятно согревал ладони. Прихлёбывая из парящей кружки, я периодически наклонялся, чтобы потрепать устроившуюся у ног собаку, и с интересом осматривал кухню, которая, к слову сказать, претерпела некоторые изменения за время моего отсутствия.
– Смотрю, вы ремонт сделали.
– Это всё папа, сидел себе, сидел, а потом взял, да переделал всё. Говорил, Ваня приедет, а мы тут, как погорельцы, со старой мебелью. Они и твою комнату немного изменили, мама была, конечно, против, боялась, что тебе не понравится, но мы с отцом уговорили её. Видел бы ты, как она бережно переносила книги, словно стеклянную посуду. Ты совсем не писал, мы уже начали бояться, как бы чего не случилось.
– Начальство не разрешало, режим полной секретности, – усмехнувшись, соврал я.
На самом деле, мне было стыдно перед родителями. За время службы я понял, что они были правы, когда отговаривали меня, предлагая сперва закончить учёбу, и только потом пойти служить. Раздумывая об этом, я всё больше убеждался, что не смогу заставить себя закончить Академию, а кому нужен человек с посттравматическим синдромом и без образования? Я знал, что отец в тайне от мамы гордился моим выбором, но одновременно с этим я переживал, что не оправдаю его ожиданий, ведь сам он, отслужив в Чехословакии, вернулся в звании старшины. Папа всегда был строгим человеком и всех окружающих мерил по себе, считая, что если он смог что-то сделать, то и остальным это под силу. Многочисленные армейские байки, слышанные в детстве, со временем создали у меня своеобразное представление о службе, но реальность оказалась далека от ванильных грёз. Пожалуй, единственным моим успехом был сам факт того, что я смог выжить и вернуться домой целым и невредимым, однако это было слабым утешением. Ни армейских весёлых историй, ни приятных воспоминаний о сослуживцах… Домой я привёз лишь поселившуюся в руках дрожь.
А ведь мог и со званием… мог…
Да совесть не позволила…
– Батюшки, да у тебя седина… – заметив белые волосы на моей голове, ужаснулась Наташа. – Что…
– Давай не будем об этом, – покачал головой я, придумывая на ходу отговорки. – Не было там ничего такого, просто… пару раз в перестрелку попал. Дикие собаки и бандиты, ничего более.
Собаки, ага… ничего более… Конечно, я давал подписку о неразглашении, но в кругу близких эта бумажка не имела никакого смысла. Тут было совсем другое – незачем пугать сестру. Город уснул, и уснул навсегда, подтверждением тому… было…
Песчаный вал катится по мегаполису, подминая под себя многоэтажные здания… Вырвавшиеся из его необъятной туши щупальца сметают боевые вертолёты, словно игрушечные…
– Вань? С тобой всё в порядке?
– Да, да, всё хорошо. Просто голова закружилась, – каким-то чудом я успел поставить кружку на стол, не вылив её содержимое на спящую собаку.
– Можешь пойти спать, поговорим утром, – сестра выглядела не на шутку встревоженной.
– Всё нормально. Давай ещё немного посидим. Тебе же не надо на работу утром?
– Нет, что ты! Где я, а где работа! – засмеялась та в ответ. – Я нашла себе кое-кого, пусть он работает!
– Вот как? – шутливо вскидывая бровь, возмутился я. – Захомутала, значит, какого-то бедолагу. Ничего, долго он тебя не сможет терпеть!
– Вообще-то, мы уже живём вместе! А сюда я захожу, чтобы Муху покормить и цветы полить. Сегодня вот решила переночевать, как-то на улице неспокойно, страшно домой возвращаться пешком, а Миша в ночную.
Я кивнул, припоминая слышанный недавно вой. Встал, отодвигая от себя собаку, и заглянул в окно. Машины у детского сада уже не было. Надеюсь, Степанченко и его сослуживцы в порядке.
– Не поверишь, кого я встретил по дороге сюда.
– Кого же?
– Андрея, своего одноклассника. Помнишь, ты была влюблена в него.
Наташа зашлась краской и застенчиво потупилась:
– Было такое, было… Ходила на все матчи, в которых он участвовал, хотя хоккей терпеть не могла. Кем он сейчас работает?
– Старший сержант милиции, представляешь? Ряху отъел на казённых харчах, пузом обзавёлся.
– Хорошо, что он был деревянным дураком. Так и не понял, что мне от него было надо, – рассмеялась сестра.