Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи
Шрифт:
До меня долетает сладкий аромат корицы с примесью сухого бетона. Путы, удерживающие тело, становятся крепче. Сверху раздаются странные пугающие звуки, пока что слабо различимые на фоне гула вскипающих многоэтажек. Спокойствие и умиротворённость тают на глазах… Что это за тварь чавкает высоко внизу? Какого хрена ей от меня надо?..
Попытки вырваться не приносят никакого успеха, но я не прекращаю борьбу. Чавканье теперь раздаётся не только снизу, но и со всех сторон. Миллионы слюнявых ртов облизываются
Я ощущаю вонзившийся в меня взгляд, всепоглощающий, жирный и жадный. Он растворяет меня, рассматривая весь организм в целом и каждый атом в отдельности, забирается в брюхо и оценивающе пробегает по нервным окончаниям… Этот взгляд, словно автомобильная фара, ослепляет меня и лишает воли…
Я уже готов раствориться во взгляде Бога-со-Дна, но кто-то посторонний, легко преодолев скорлупу кокона, касается спины. В месте прикосновения тело наполняется всепожирающим пламенем. Я готов закричать от вздувающихся на коже ожогов, но сдерживаю рвущийся на волю вопль, так как кипящее пламя удивительным образом… освобождает меня!.. Кокон теряет плотность и растекается, превращаясь обратно в воздух, а полёт сбавляет обороты…
Чавканье совсем близко, стоит открыть глаза, и тайна развеется, но я не успеваю этого сделать. Жар, плавящий тело, устремляется вверх, к голове, в мгновения ока иссушив глазные яблоки…
– Не смотри…
Сознание покинуло пучины сновидений, но несколько секунд мне всё ещё чудится, что я вишу в пустоте странного колодца. По спине растекался ожог, но не от жара. Вокруг яростно завывала метель, температура воздуха минус двадцать пять – тридцать, не меньше, а я к тому же лежал на голом снегу.
Лежал… на снегу… в какой-то канавке…
Поезд воспоминаний рывком вернулся в депо, и я тут же припомнил о недавней гонке со временем и неудачной перестрелке.
Степанченко!..
– Андрюх, – негромко позвал я. – Андрюха!
Взгляд наткнулся на бугорок снега в паре шагов от моего лежбища. Я воткнул и без того сведённые холодом пальцы в сугроб и начал копать, раскидывая вокруг рыхлый снег. Наконец, из-под наста появилось лицо, ничем не отличающееся по цвету от окружающей зимней белизны. На миг я впал в ступор, вглядываясь в него, после чего коснулся заледеневшей шеи товарища. Холодная, пульса нет…
– Да как так-то, Андрюх, – с сожалением спросил я у остекленевших глаз покойника, но те ничего не ответили.
Попытался прикрыть их, но веки намертво примёрзли и больше не двигались. Не придумав ничего лучше, вернул разбросанный снег на место, и отполз в сторону, только сейчас заметив, что вокруг не было никаких деревьев, а из мечущегося со всех сторон бурана проступали очертания городских построек.
От канавки, ставшей мне спасением, а Андрею – могилой, к зданиям убегал едва различимый след – извивающаяся дорожка примятого снега, словно по нему полз кто-то тяжёлый. Уж не один ли из оставшихся в живых «иностранцев»?
Хватит воздух нюхать. Надо срочно добраться до какого-нибудь здания и укрыться от пронизывающего ветра. Разведу костёр, осмотрю себя, не отморозил ли чего нужного, валяясь на снегу. Отогреюсь, а потом уже и в детектива можно будет поиграть.
Я опустил балаклаву на лицо и, шаркая окоченевшими ногами, побрёл к ближайшему дому. Как бы плотно я ни запахивал куртку, ветер продувал тело до самых костей, заставляя зубы выстукивать мелкую дробь. На полпути к едва различимым очертаниям здания ботинок зацепился за что-то, торчащее из снежного покрывала… Чёрт, это что?
Судя по белому рукаву маскхалата, один из преследовавших нас солдат. Странно, что меня не постигла похожая судьба. Пальцы мёртвой хваткой сжимали что-то круглое… Чёрт, да ведь это граната. Чека снята, но рычаг всё ещё на месте.
Меня так и подмывало поскорее уйти, но сознание требовало обзавестись каким-нибудь оружием. Автомат где-то глубоко под снегом, руками не доберёшься, а граната – вот она, в пределах досягаемости. Грешно пропускать.
Ходить с взведённым взрывателем ни капли не привлекало, необходимо найти вырванное кольцо или что-нибудь аналогичное. Пошарил в карманах, но ничего подходящего не было… Эх, сейчас бы гвоздик какой-нибудь или проволочку… Стоп, ключи!
Руки с каждой минутой становились всё непослушнее, зубы заходились стуком, но я не собирался отступать. Снял с кольца ключи, отогнул один из концов и осторожно заблокировал им рычаг. Затем максимально осторожно попытался разжать пальцы. Хватка у мертвеца, к счастью, оказалась далеко не железной. Действуя одним из ключей, как рычагом, я разомкнул кисть. Так-то лучше… Модель неизвестная, иностранная, судя по всему. На зелёном боку что-то написано, но вчитываться некогда. Убедившись, что кольцо от ключей надёжно удерживает ударник от столкновения с детонирующим капсюлем, я продолжил путь к многоэтажкам, но на этот раз чувствовал себя куда уверенней.
К тому моменту, когда я всё же доковылял до укрытия, пальцы на руках и ногах практически утратили чувствительность. Надо как можно скорее развести костёр и хорошенько согреться. Как специально, разбился экран наручных часов, и теперь, сквозь трещины и чёрные потёки, различались только две цифры. Практически точное северное время: хрен знает, сколько часов, двадцать две минуты. Сколько прошло времени с момента потери сознания? Каковы шансы, что город ещё не оцепили на карантин? Судя по сумраку – сейчас часа четыре дня, от этого и буду отталкиваться.
…четыреста двадцать один, повторяю, машина в населённом пункте, берёза!..
След привёл к двери подъезда, которая оказалась полностью похоронена под толстым слоем снега, однако не было никаких признаков того, что её кто-то открывал. Странно, как же тогда незнакомец попал внутрь? Не растворился же в воздухе? Хотя, откуда мне знать, что это за существо.
Служба на периметре научила меня нескольким важным правилам. Первое – никогда не списывай увиденное на помешательство или галлюцинации. Да, без них никуда, дело привычное, но всегда лучше перестраховаться. Встретил чудовище – сперва убеги или открой огонь, а потом уже решай, материально оно было или нет.