Катализатор
Шрифт:
— Нет. Это всё из-за тебя.
— Кто-нибудь, может, мне объяснит, что здесь происходит? — спрашивает мама.
Я рассматриваю лицо Рэдклиффа в поисках лучшего места для удара. Куда там, говорил Трей, нужно бить, чтобы отправить в нокаут?
— А, и ещё: благодаря твоей выходке на моей базе, я смог провести распознавание лиц всех трёх твоих дружков, — меня бесит то, как он произносит «дружков», как будто пытается пристыдить меня этим словом. — Не знал, что у меня в руках был лидер «Грани».
— Оставь его в покое, — предупреждаю
— Ах, похоже, ты влюблена не в одного, а сразу в двух мальчиков, — он подаётся вперёд и пошло ухмыляется. — Маленькая Сиенна стала взрослой, да?
От его взгляда у меня мурашки по коже.
Я подскакиваю и хватаю маму за руку.
— Мы уходим. Сейчас же, мам, — с этими словами я тяну её к двери. Она сопротивляется, и мне хочется встряхнуть её, чтобы она очнулась.
— Сиенна, я не могу уйти. У меня осталась работа.
— Заканчивай спектакль, мам. Не для кого больше разыгрывать всё это, — я снова хватаю её за руку. — Мы уходим.
Смеясь, она вырывается и отходит в противоположную часть комнаты.
— Я никуда не пойду, Сиенна. Я не хочу.
Перевожу взгляд, полный ненависти, на Рэдклиффа.
— Что ты с ней сделал?
Рэдклифф пожимает плечами.
— Ничего. Видимо, здесь ей нравится больше, чем с тобой, — его губы кривятся в издевательской усмешке. — Ты такое разочарование, Сиенна.
Его слова попадают прямо в цель. В самое сердце.
И правда. Я сплошное разочарование. Я продала свою душу настоящему дьяволу, который тащит меня в ад. Я лгала, крала, изменяла и едва не убила. Я недостойна любви. Неудивительно, что она не хочет идти со мной.
— Она больна. Ей нужен отдых.
— Она проходит курс лечения волчанки. Я бы даже сказал, она хорошо выглядит, тебе так не кажется?
Мотаю головой.
— Волчанка не лечится…
— Может, для тебя, но не для нас, — гаденькая ухмылка с хитрецой делает его похожим на лиса.
Я разворачиваюсь к маме.
— Мам, — выдавливаю я, — а как же Эмили? Или ты напрочь забыла о своей пятилетней дочери?
Улыбка на её лице застывает.
— Эмили? — шепчет она, словно не уверена в имени.
— Да, Эмили, твоя дочь.
Она мотает головой.
— У меня нет… — она прерывается, глаза вспыхивают, словно она вспомнила. — Как там моя малышка Эмили?
— Скучает по матери.
В её глазах отражается боль.
— Я счастлива здесь. Я давно не была так счастлива, — тихо говорит она, подходя ко мне, и треплет мои щёки, что сосем не похоже на неё. — Скоро я вернусь домой. К тому же, у тебя лучше получается присматривать за ней, чем у меня.
— Это не так, — начинаю возражать.
— Это так, и ты это знаешь, — она проходит мимо меня к двери и открывает её. — Думаю, тебе лучше уйти.
Такое чувство, словно кто-то взял нож и вырезал дыру в моём сердце. И всё, что я могу, это смотреть на неё, пытаясь прочитать её по лицу. Если это её выбор, то почему я вижу в её глазах страх,
Я обнимаю её, надеясь, что где-то глубоко внутри ещё осталась та мама, которую я знаю и люблю. Та, которая готовила блинчики по субботам и протирала пыль, танцуя под песни времён её юности. Я крепко сжимаю её, словно могу выдавить всё плохое и заменить хорошим.
Отстраняюсь и вижу, что её глаза повлажнели.
— Пока, Сиенна, — произносит она и выходит за дверь.
***
Я жду, что Рэдклифф нацепит на меня наручники и поведёт в свою мрачную тюремную камеру, но он просто кивает на дверь:
— Можешь идти.
Я стою, поражённая, готовая к тому, что мои руки свяжут верёвкой, наденут наручники или просто жёстко схватят за запястья. Я смотрю, как Рэдклифф поднимает руку и говорит что-то в свои часы, но не приближается ко мне. Вместо этого он задвигает свой стул и выходит из комнаты, а за ним пыхтящий мистер Чедвик. Он явно не рад тому, что сыворотка ушла у него из-под носа. Я сижу и жду ещё несколько минут, уставившись в пустую стену. Да конечно же, они сейчас придут за мной.
Но проходит, кажется, целая вечность. И я понимаю, что за мной и впрямь никто не придёт. Нет никакого подкрепления. Нет захвата Сиенны. Никого и ничего. Здесь только я.
Одна.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Дневной свет ослепляет меня, когда я толкаю стеклянную дверь, покидая Малая правительственное здание. Снаружи так ярко, что мне больно открывать глаза. Я быстро моргаю, пока глаза привыкают к солнцу, и затем оглядываю парковку. Знаю, он уже давно уехал. Я и не надеялась, что он задержится.
Само собой, место, где был мерседес, теперь пустует.
Что-то внутри меня разбивается на мелкие осколки. Если бы весь прошлый год я не лгала и не крала ради денег, этого бы никогда не случилось. Если бы я не позволила себе чувства к нему, то не оказалась бы сейчас в такой ситуации.
Есть только один человек, готовый мне помочь. Я достаю линк и звоню Трею. Он удивлён, что я покинула лагерь, не сказав ему, и боюсь представить, какую лекцию он мне прочитает по этому поводу. К счастью, он соглашается забрать меня. Но не от здания правительства. Мы договариваемся встретиться на заправке в миле отсюда.
Я направляюсь по узкой трассе, которая выглядит так, словно ведёт в никуда. Просто одна серая полоса в море коричневого цвета. Дорога тянется далеко вперёд, вплоть до линии горизонта. В пустыне очередной жаркий день. Эти джинсы и тёмно-фиолетовая блузка с глубоким круглым вырезом из Павильона поглощают тепло, и я вся сжарилась в них. Пот стекает по моей спине, застилает глаза. А почему бы мне и не быть снаружи такой же жалкой, какой я чувствую себя внутри?
Дорога слегка расплывается передо мной. То ли от жара, поднимающегося с нагретого асфальта, то ли от слёз, застилающих мои глаза.