Каторжник император. Беньовский
Шрифт:
Городка достигли глубокой ночью. На фоне влажного, хмурого неба едва угадывались шпили двух костёлов, черепичные крыши, голые пирамидальные тополя. Эскадронного, квартировавшего в богатом купеческом доме, долго не удавалось добудиться. Наконец он вышел к незваным гостям заспанный, помятый, в стёганом халате, со свечой в руке, разгневанный внезапным вторжением. Но корнет толково доложил ему о встрече с венграми, подвергшимися нападению разбойников в горах.
— Рад вам, барон. Искренне рад! — воскликнул эскадронный. — Перед вами полковник Казимир Збражский. Наш род из Люблинского воеводства. Сочувствую вам, сочувствую. Вы столько пережили.
— Пустое. Мой военный опыт помог мне. Во время Семилетней войны испытывал и не такое...
— О, так вы ветеран войны с пруссаками! Располагайтесь, будьте добры. Мой дом всегда к вашим услугам. Раненых немедля на попечение
— Но, пан Казимир... — остановил его Беньов, или Беньовский — будем теперь его называть так, на польский лад. — Мой Ион валах, схизматик греческой веры. Его собрат по вере и племени Мирно прочитает над ним отходную молитву. И дело с концом. Дайте нам пару солдат выкопать могилу.
— Какой может быть разговор... Корнет, распорядитесь выделить четырёх солдат. А теперь, барон, не угодно ли разделить со мной трапезу и пропустить стаканчик-другой доброй польской сливовицы? Ради такого гостя повторить ужин, право же, не грех. Вы уж не взыщите за мой непрезентабельный вид и скромное жилище. Одичали мы в этой дыре на границе. Иногда в нашу монотонную жизнь вносят оживление погони за разбойными шайками, которые укрываются в Карпатах. Визит благородного гостя поэтому большое и радостное событие для нас.
Пока денщики накрывали на стол и жарили индейку, пан Казимир обрядился в дворянский камзол, предпочтя его форменному военному мундиру. Он знал, что мундир плохо сидит на нём, подчёркивая его тучность. Что греха таить, был эскадронный великим чревоугодником, как, впрочем, и хлебосолом. Но достойные внимания гости наведывались в эти глухие края редко. И поэтому пан Казимир был неописуемо рад неожиданному появлению барона, которого ниспослал ему, казалось, сам Всевышний.
Денщики растопили камин и торжественно внесли индейку на овальном серебряном блюде.
— Прошу, пан барон, к столу, — приветливо пригласил хозяин. — Слуг ваших накормят, я распорядился.
Пышноусый пан Казимир рядом с сухопарым, мускулистым Морисом Августом казался фантастически дородным. Он давно уже не садился в седло, предпочитал передвигаться в коляске. В стычках с разбойничьими шайками карпатских гайдуков эскадронный самолично не участвовал, а посылал на боевые операции подчинённых младших офицеров. Был он словоохотлив и велеречив. Так что застольная беседа в старом купеческом доме свелась, собственно говоря, к пространному монологу полковника.
Пан Казимир сперва пожаловался на тоскливое прозябание на венгерской границе, на отсутствие достойного общества. Ксёндз, домовладелец-купец, подсчитывающий свои злотые, да несколько окрестных захудалых шляхтичей — разве это общество! Сам Бог послал ему такого благородного гостя и приятного собеседника. Барон давно не был в Польше? О, в этой безалаберной стране в последние годы и месяцы много произошло перемен. Барону, конечно, известно, что после смерти короля Августа III [7] наступило бескоролевье. Фактическая власть в стране была захвачена горсткой магнатов во главе с могущественными Чарторыскими. Люди эти были прорусской ориентации и поддерживали тесные связи с императрицей Екатериной. Опираясь на русскую военную помощь, Чарторыские возвели на престол своего родственника Станислава Понятовского [8] . Все говорят, что Станислав, ставленник Екатерины, этой северной Мессалины, в бытность свою послом в Петербурге был её другом сердечным. Король крайне непопулярен среди шляхты. Менее популярного короля, вероятно, не было за всю историю Речи Посполитой. И это скажет вам любой офицер армии его величества.
7
...Август III Фридрих (1696—1763) — король польский и курфюрст саксонский с 1733 г. Время его правления — время политического кризиса в Польше.
8
Чарторыские возвели на престол своего родственника Станислава Понятовского... — Станислав-Август (Понятовский; 1732—1798) — последний польский король, сын мазовецкого воеводы и Констанции Чарторыской. В Польше наиболее влиятельными были два рода, две партии — Потоцких, выступавших за реформы без участия России, и Чарторыских — при содействии России. Победили Чарторыские и при помощи России посадили на трон Станислава Понятовского в 1764 г. После восстания 1794 г. и раздела Польши Станислав-Август по требованию России уехал в Гродно и отрёкся от престола. Умер в Петербурге.
— В чём вы видите причины непопулярности короля Станислава? — перебил Морис пространные рассуждения пана Збражского.
— Станислав — ставленник Екатерины. Об их прошлых амурных делах говорят в каждом дворянском доме. Но главное то, что король попытался перекроить традиционную польскую политическую систему на российский лад и стать абсолютным монархом. Можно ли представить себе что-либо более несовместимое, нелепое, чем абсолютный монарх и польская шляхетская держава? Это то же самое, как если бы я надел корове седло. Были в истории Речи Посполитой достойнейшие монархи — Ян Собеский [9] , Стефан Баторий, одерживавшие блистательные победы на поле брани. Но и они соблюдали чувство меры в сложных взаимоотношениях короны со шляхтой и магнатами. А тут речь идёт о каком-то выскочке Понятовском, прорвавшемся к власти через альков будущей русской царицы.
9
Собеский Ян (1629—1696) — король Речи Посполитой с 1674 г. В 1683 г. разгромил турецкую армию.
Огромные берёзовые поленья приятно потрескивали в камине. Восковые свечи мерцали в тяжёлых медных настенных канделябрах. Был выпит не один бокал сливовицы из подвалов горлицкого купца. Збражский заметно захмелел, раскраснелся, но продолжал свои рассуждения довольно связно.
Надо ли доказывать, что у шляхты было достаточно причин, чтобы взбунтоваться? Вот и появилась на свет Радомская конфедерация с вооружёнными отрядами. Русские и их посол Репнин [10] посчитали, что король Станислав, Бог ему судья, зашёл слишком далеко в своих устремлениях к абсолютной власти. Ведь сильная Польша под властью самодержавного монарха не в интересах петербургского двора. И всесильный Репнин стал подстрекать конфедератов к более решительным действиям против короля. Когда же радомские конфедераты и впрямь стали действовать дерзко и наступательно, это тоже встревожило русских. Знайте, мол, меру, Панове. И Репнин потребовал примирения конфедератов с королём, а Станислава убедил отказаться от некоторых реформ, ущемляющих шляхетские вольности. Не забывайте, что за послом стоит реальная сила — тридцатитысячное русское войско.
10
Репнин Николай Васильевич (1734—1801) — князь, генерал-фельдмаршал. В 1763 г. был отправлен Екатериной II полномочным послом в Польшу, где он сумел заключить Варшавский договор, закрепляющий свободу вероисповедания и равные права католиков и диссидентов. Польская аристократия составила заговор против Репнина. Репнин же спровоцировал шляхту на борьбу с королём, и не без его помощи была организована Радомская конфедерация (1767—1768). Были уничтожены реформы конвокационного сейма. В ответ оппозиция создала конфедерацию в Баре (1768—1772) во главе с Красинскими и Пулавскими против России и короля-изменника. Но русские войска вытеснили конфедератов в Молдавию. Позже Репнин участвовал в русско-турецкой войне, был в Турции послом, псковским и рижским губернатором.
— Вот почему Польша неспокойна, любезный барон, — с расстановкой произнёс пан Казимир и после минутного раздумья предложил: — Выпьем за то, чтобы не наступили худшие времена, А сливовица добрая.
Збражский осушил бокал до дна и принялся за ножку индейки. Беньовский только пригубил и спросил испытующе:
— И чем это всё кончится? Как полагаете, полковник?
— Плохо кончится. Шляхта бурлит, как перегретый котёл... Возникнет какая-нибудь новая конфедерация... На этот раз нацеленная и против короля, и против русского войска. А это сблизит... ещё больше сблизит Станислава с русскими... Сделает его покладистым, уступчивым. Не забывайте...
Пан Казимир умолк, принимаясь яростно глодать ножку индейки. Обглодал, вытер рот салфеткой и продолжал:
— Не забывайте, что наши соседи: Россия, Австрия, Пруссия — зарятся на польские земли. То, что сейчас происходит в стране, ведёт нас к гибели, расчленению.
— Но ведь в стремлении Станислава к укреплению королевской власти есть свой резон, — перебил его Морис.
— Резон-то резон. Но ведь традиции Польши...
— Вот и держитесь за традиции, которые ведут вас к гибели.