Катынь. Post mortem

Мулярчик Анджей

Анна закончила ретушировать фотографию ротмистра, попросила Юра сделать отпечатки и отправилась по адресу, который узнала от Актрисы. От остановки трамвая, который привез ее в район Подгуже, ей пришлось еще около четверти часа идти пешком, прежде чем она оказалась у калитки, за которой виднелся небольшой дом, тщетно пытавшийся произвести впечатление загородной виллы: ступеньки, ведущие во внутренний двор, осыпались, тут и там был виден потрескавшийся цемент, под одной из водосточных труб стояла бочка, а балюстрада террасы совсем почернела, краска облупилась. Перед домом лет пяти мальчик пытался лопаткой закопать огромного жука,

который отчаянно старался выбраться из ловушки. Мальчик с удивлением смотрел на женщину с опущенной на лицо вуалью. Наверное, она напоминала ему своим видом злых волшебниц из сказок, потому что он, как-то недоверчиво взглянув на нее, быстро направился в сторону дома.

– Скажи маме, что я принесла снимки от фотографа! – крикнула ему вслед Анна.

В дверях дома появилась загорелая блондинка в цветастом шелковом платье. С яркой губной помадой на губах она была похожа на даму, которая собирается отправиться на коктейль.

Сидя на диванчике в небольшой гостиной, Анна по-прежнему держала конверт с фотографиями ротмистра Венде в своей сумке. Ротмистр ша пошла на кухню заваривать чай, поэтому у Анны было время, чтобы осмотреться в современно обставленной комнате. Ее внимание привлек бюст маршала Пилсудского на полке с альбомами и мужской пиджак, висевший на спинке стула. Хозяйка дома внесла чай, пододвинула к Анне блюдечко с лимоном, нарезанным кружочками. Анна давно уже не пила столь ароматного чая, а лимоны видела лишь у торговцев на рынке.

Женщина придвинула к ней пачку сигарет «Кэмел». Анна отказалась: она не курит. За дверью, ведущей в соседнюю комнату, раздался страшный шум. Это мальчик тянул на шнурке деревянный грузовик, изображая его тарахтение. Ротмистрша вынула из карминного цвета уст стеклянный мундштук, грациозно выпустила дым и прокричала в сторону дверей, хотя знала, что ее приказ не будет выполнен:

– Войтусь, не шуми ты так!

– Буду шуметь! – Мальчик с размаху пнул ногой игрушку. – Потому что мне скучно!

Он закатил свой грузовичок прямо под ноги Анны, которой пришлось быстро убрать ноги под диван. Мальчик с явной неприязнью смотрел на эту странную женщину, лицо которой заслоняла вуаль. Мать вывела сопротивлявшегося ребенка за дверь и сказала вполголоса, как будто хотела оправдаться:

– Отца он даже не видел. Родился в апреле сорокового года. О таких говорили: родившийся post mortem.

– Мы все живем post mortem.

Ротмистрша плавным жестом положила стеклянный мундштук на край оловянной пепельницы и подошла к полкам. Оттуда она вынула конверт, а из него пожелтевший номер газеты «Краковский курьер» от 1943 года. Анна заметила, что внутри этого конверта были еще какие-то документы. Женщина осторожно развернула газету.

– Ваш муж был в этом списке? – спросила она.

Анна утвердительно кивнула головой: да, но в фамилии была ошибка. Вместо Филипинский там было Филипский, а имя Анджей было заменено на Адам…

Ротмистрша рассматривала Анну сквозь струйку дыма. Без вуали лицо Анны было словно обнаженным. На нем было нетрудно прочесть любую эмоцию.

– Вы по-прежнему надеетесь? – Было заметно, что хозяйка пытается узнать немного больше о своей гостье. Анна, ни секунды не колеблясь, ответила, что будет надеяться до тех пор, пока не узнает окончательной правды.

– У меня-то не может быть никаких сомнений, что его там убили.

Лакированным ноготком она указывает в газете то место,

где значится фамилия Венде: Ротм. Венде Хенрик.

– А я все еще пытаюсь найти доказательства. – Анна надеется встретить понимание со стороны вдовы ротмистра, с которой она только что познакомилась. – Есть же где-то люди из этой комиссии польского Красного Креста. Я должна их найти.

– Боюсь, что кое-кто вас опередил. – Сквозь коричневатое стекло мундштука видна тоненькая струйка дыма, которую втягивает карминный рот. – Еще в конце прошлого года они схватили доктора Робеля и других, – продолжила она.

– Они здесь хозяева, – говорит Анна, и вдова ротмистра утвердительно кивает головой. Она рада тому, что обе они понимают, что стали очередными жертвами того преступления. Сначала убили их мужей, потом убили правду. Теперь Анна решилась задать вопрос, который ее сюда привел.

– Кажется, вам удалось найти способ получить подтверждение того, что случилось с нашими мужьями.

– Мне дал совет один человек, хорошо знающий законы.

– А что же в этом деле общего с законом?

– Учреждения должны делать вид, что они его соблюдают. Есть простой способ заставить их подтвердить непреложные факты. – Привычным движением женщина стряхивает пепел. – Мы ведь вдовы, не так ли?

Она произносит этот вопрос как человек, которому не нужен ответ, а нужна лишь констатация общего согласия. Но Анна вдруг отрицательно качает головой. На лице ротмистрши появилось выражение удивления. Она словно застыла на мгновение, поднося папиросу к накрашенным губам.

– Пока у меня не будет окончательных доказательств, я себя вдовой считать не могу. – Анна вынула из сумки принесенные отпечатки снимков ротмистра Венде. – Я по-прежнему жена.

Эти слова словно стерли с лица Ренаты Венде прежнее приветливое выражение. Она глубоко затянулась и, промахнувшись, стряхнула столбик пепла на столик рядом с пепельницей, потому что все время пристально наблюдала за гостьей из-под длинных ресниц. Наконец, слегка пожав плечами, она взяла конверт, в котором кроме старой газеты были еще какие-то документы.

– Я понимаю. Но доказательства они сами могут нам предоставить, – сказала она деловито. – Один адвокат подсказал мне, что как вдова пропавшего на войне я имею право обратиться в городской суд по поводу пенсии. И тогда им самим придется сообщить необходимые данные: когда он погиб и где. – Она взяла фотографии мужа и, не поглядев на отпечатки, сунула их как приложение в конверт. – К этому надо приложить документы и фотографии. Таким образом, они сами подтвердят то, что произошло.

Ротмистрша встала, чтобы положить конверт с газетой и документами обратно на полку. Ее движения были очень точными, но при этом несколько заученными, как у танцовщицы, разогревающейся перед выступлением. Прежде чем положить конверт на место, она подняла его вверх, словно меч, обнаженный перед сражением.

– Я отправляюсь с этим завтра. Пусть наконец власть подтвердит, что я вдова!

Анна уже поднималась с диванчика, уже опустила на лицо вуаль, когда на пороге комнаты появился высокий мужчина. На нем был светлый летний костюм, в руках он держал портфель. Мужчина слегка склонил лысеющую голову при виде Анны, но поздороваться не успел, так как в гостиную с радостным криком ворвался Войтусь:

– Папочка! Папочка пришел!

Он вырвал у мужчины из рук портфель и попытался его открыть.