Казаки-разбойники
Шрифт:
– Это, наверное, его женщина, – сделал предположение Назар. И, обращаясь к даме, предложил: – Следуйте за мной, мадам.
Лука стоял и смотрел безучастно и равнодушно на гладь бухты, опираясь на планширь. Он вздрогнул, когда Назар сказал:
– К тебе пришли, Лука.
Женщина посмотрела на Назара, и тот понял, что она просит его удалиться.
– Люк, что с тобой? – бросилась она к нему. – Я узнала, что тебя поразила молния, когда ты шел ко мне. Ты меня узнаешь?
– Женщина, кто ты? Я тебя не знаю и никогда не видел, – ответил Лука и по выражению лица женщины понял, что та его не понимает. Он отвернулся и устремил взгляд на исчезающее за горизонтом солнце.
– Неужели ты меня не признаешь, Люк? Я Луиза! Мы с тобой любим друг друга, и я сгорала от отчаяния, когда ты не появился. Ну посмотри на меня, милый!
Луке было неинтересно, что она говорит. Он не повернулся к ней, дожидался, когда она уйдет. Он даже пытался вспомнить эту женщину, но в голове ничего не возникало.
Он слышал, как женщина что-то еще говорила, чувствовал, как она касалась его рукой, но оставался безучастным и угрюмым.
Лука слышал, как она всхлипнула и застучала каблуками по палубе, обернулся посмотреть на нее, но темнота уже поглощала судно.
Стало очень тоскливо и одиноко. Эта женщина, как он разглядел, была хоть и не красавица, но привлекательна, и Луке вдруг стало жаль, что она ушла.
«И она меня знает, – подумал он в смятении. – Кто она? И что у нас с ней было? И когда это наваждение кончится?»
Стойкий пассат задерживал выход «Хитрого Лиса» с выходом в море. Назар этому радовался, надеясь, что за это время Лука поправится. К сожалению, этого не происходило.
Он часто обсуждал с друзьями, что делать с Лукой.
– Пусть едет с нами, – настаивал Яким. – Что он один тут будет делать? Общаться не может, с деньгами быстро его облапошат, а так есть надежда, что за месяц-полтора он поправится.
– И то верно, – поддержал Макей. – С нами ему будет лучше. Научится говорить, и все нормально будет у него.
И вот настало время, когда «Хитрый Лис» смог выйти в море, покинув гостеприимные берега Сен-Мартена. Пришлось немного спуститься к югу в надежде поймать попутный ветер.
В трюме лежали товары, которыми запаслись матросы, рассчитывая продать их во Франции и тем пополнить свои капиталы. В основном это был сахар, бобы какао, красители и многое другое, что имело цену в Европе.
Плавание проходило не так гладко, как хотелось бы. За неделю судно с трудом удалилось от островов миль на триста, постоянно меняя галсы, ловя ветер. А он был довольно свеж, волнение сильное. Работы матросам хватало, и скоро они стали ворчать.
Лука не отлынивал от работы, помаленьку учился говорить и понимать других. Он легко осваивал сложную работу со снастями и парусами, не испытывал неудобств от качки и вел себя, как заправский моряк.
Наконец ветер немного успокоился, волнение улеглось. И на четвертый день после этого марсовый крикнул, что в море виден странный корабль.
Ферон рассмотрел его в трубу, потом объявил:
– Судя по всему, это судно только что вышло из шторма и изрядно потрепано. На нем цела только бизань-мачта с зарифленным парусом, остальные мачты исчезли.
– Надо подойти, – советовал Реше. – Может, что-то им нужно?
– Обязательно нужно, но, по-моему, людей там нет. Судно идет само по себе. Им никто не управляет. Оно дрейфует в нашу сторону. Подходим!
После трудного маневра «Хитрый Лис» приблизился к судну, и Ферон заметил, передав подзорную трубу Реше:
– Странно, люди есть, а управления нет. Этак его скоро выбросит на рифы, когда ветер и волны прибьют судно к острову.
– Мне кажется, капитан, что это негры. Это невольничье судно. Оно, скорее всего, покинуто командой во время шторма, имеет небольшой крен на нос.
– Тогда на кой черт оно нам сдалось?! – ругнулся Ферон.
– Как сказать, капитан. Это большие деньги, если хорошо распорядиться призом.
– Что ты этим хочешь сказать, Франсуа?
– А то, что если черных продать, то получится приличная сумма. Придется, правда, потратиться на прокорм. Да и судно можно сбыть, хоть оно и изрядно потрепано. Но на плаву же!
Ферон задумался и согласно кивнул.
Через полтора часа суда сблизились настолько, что отлично было видно бродящих по палубе черных. Их было много, но не все они ходили. Множество их лежали не то мертвые, не то обессиленные голодом и жаждой.
Еще полчаса маневра, и суда стянули баграми. Они были почти одинакового размера. «Хитрый Лис» оказался лишь на пять-шесть футов короче при такой же ширине.
Толпа изможденных чернокожих со страхом и надеждой одновременно взирала, как матросы споро стягивали борта, как при абордажном бое, прыгали на палубу. Те, в свою очередь, с интересом и отвращением разглядывали ходячих скелетов.
Негры кричали и жестами показывали, что умирают от жажды. Женщины протягивали детей, в их глазах стояла мольба.
– Выкатить пару бочек с водой! – распорядился Ферон. – Только воду давать малыми дозами и под охраной, по очереди!
Скоро бочки были водружены на палубе, и матросы с мушкетами и саблями следили за порядком. Вначале поили самых слабых и детей. Одновременно вели подсчет черного товара.
Когда всех напоили и многие чуть ожили, Реше доложил капитану:
– Сто девятнадцать человек, капитан. С детьми и женщинами. Несколько трупов выбросили в море.
– Бочки охранять, приготовить немного еды, и пусть отдыхают. Осмотрели судно? Что в трюме?
– Ничего, капитан. Продовольствия и воды нет. Все съедено и выпито. Судовых бумаг нет, каюты почти пусты. Шлюпок на борту не обнаружили.
– Значит, команда в шторм покинула корабль, оставив этих негров подыхать самостоятельно. Установлена причина крена?
– Обычная течь в трюме, капитан. Можно подвести пластырь, откачать воду и продолжить путь на острова.
– Без мачт и парусов? Это будет сложно, Франсуа.