Казейник Анкенвоя
Шрифт:
Голос Максимовича:
– 358-я статья?
Голос Щукина.
– Так точно, Генрих Яковлевич.
Голос Максимовича:
– Вы сами-то ее давно освежали, Щукин?
Голос Щукина:
– Помню в общих чертах. Глава 34. Преступление против безопасности человечества.
Голос Максимовича:
– Помнит он в общих чертах. Это называется экоцид, уважаемый. Массовое уничтожение растительного и животного мира, отравление атмосферы или водных ресурсов, а также совершение иных действий, способных вызвать экологическую катастрофу.
Голос Щукина:
– Я понимаю.
Голос
– Хрен ты понимаешь. Сопи в две дырочки, портвейн грибами закусывай. Экоцид не есть преступление против безопасности человечества. Экоцид преступление против безопасности планеты. Все твое тупое человечество попадает в общих чертах под эту уголовную статейку. От вшивых автолюбителей до народных избранников, затыкающих нефтедолларами дыры в бюджете.
Голос Щукина:
– Предлагаешь 358-ю исключить?
Голос Максимовича:
– Предлагаю.
Голос Щукина:
– Исключили. Дальше пойдем?
Голос Максимовича:
– Ходи.
Пауза. Голос Максимовича:
– Так я слона возьму.
Пауза. Остановивши воспроизведение, я посмотрел на служку.
– Они что, в шахматы играли?
– Откуда мне-то знать? Меня здесь не было, когда Максимович у дяди кантовался.
– Позабыл, извини.
Я снова включил воспроизведение.
Голос Максимовича:
– Как я уже ранее выложил, это мои гипотезы, капитан. И профессора Чистякова, разумеется. Технология синтеза RM 20/20 сама по себе гипотеза. Что у нас? Анализ производственных отходов? Замеры почвы? Ну, ртуть. Алхимия, словом.
Голос Щукина:
– Почему алхимия?
Голос Максимовича:
– Согласно дошедшим письменным источникам, во всех алхимических традициях ртуть присутствует как основной элемент. Ртуть и киноварь.
Голос Щукина:
– Киноварь? Еще какая-то мерзость?
Голос Максимовича:
– Сульфид ртути. Да и не в ней проблема, а в мифологии. Слишком высокая устойчивость кристаллической решетки. Чистота 99,9. При таких заданных величинах пытаться выбить атом из любого ближайшего по структуре химического элемента и получить на выходе RM 20/20 все равно, что ботинком пытаться выбить опору Большого Каменного моста.
Голос Щукина:
– И все же технологию производства красной ртути концерн «Франкония» наладил именно у нас?
Голос Максимовича:
– Судя по самой же природной аномалии, ответ мой «да». Такое пространственное искажение, в каком оказался точно в пузыре наш Казенников, мог только вызвать источник мощнейший и неизвестный современной ортодоксальной химии.
Голос Щукина:
– Профессор Чистяков поддержал вашу версию, говорите?
Голос Максимович:
– Как рабочую. Теперь он сам работает на немцев. Переметнулся, гнида. Большой куш, видать, посулили ему. И мне сулили, потом угрожали, да я слинял. Чтобы они еще всей планете устроили Холокост, и чтобы еврей Максимович им еще содействовал? Пусть отсосут, чистокровные.
Голос Щукина:
– Профессор мужик не глупый. За то и профессор. Кому на кладбище куш пригодится? Тебе пугали, значит и его. Только его запугали. Ты один в поле вояка, тебе легче. У Чистякова двое салажат в Москве.
Длинная пауза. Голос
– Если верить той же мифологии, RM 20/20 - сверхтяжелое вещество, по боевым характеристикам в 10 раз превосходящее оружейный плутоний и позволяющее создавать компактные ядерные заряды.
Голос Щукина:
– Компактные насколько?
Голос Максимовича:
– Размером с хозяйственные спички. Какой-нибудь безумный калиф на час все свои нефтяные скважины за такое уступит. На карту много поставлено, Щукин. Подорвать надо из Казейника. Убедить как-то государственных мужей, чтобы небольшой такой атомной ракеткой шарахнули по концерну, пока не поздно.
Голос Щукина:
– Да как подорвать, если сами сказали, что мы практически в пузыре?
Голос Максимовича:
– Есть один гештальт. Конечно, теоретический, но есть. Небольшая такая расчетная таблица отклонений, оставляющая нам некоторую лазейку. Как вам известно, сила гравитации обратно пропорциональна квадрату расстояния.
Голос Щукина:
– Допустим.
Голос Максимовича:
– Из чего следует: чем дальше мы окажемся от ядра с уже сублимированной массой RM 20/20 как мощного источника гравитационного поля, формирующего вокруг себя параллельный геометрически устойчивый атмосферный пузырь…
Пауза. Голос Максимовича:
– ...тем легче нам будет покинуть Казейник. Проблема, на первый взгляд, чисто техническая. Но именно решение технической проблемы нам закроют в первую очередь. Никакой носитель, способный пробить с достаточным ускорением тропосферу, где гравитация наиболее сильна, нам с вами не светит. Так, что забудем о личном Байконуре и вспомним о метафизических особенностях фрактальных волн.
Голос Щукина:
– Объяснитесь проще, Максимович.
Голос Максимовича:
– Объясняюсь проще. Переход от ламинарного к турбулентному течению воздушных масс, в тропосфере происходит при достижении некоторого критического числа Рейнольдса. Далее в среде самопроизвольно образуются нелинейные фрактальные волны. Вот здесь-то и удалось мне рассчитать некую парадигму скользящих коридоров.
На этой фразе я выключил диктофон и спешно заткнул его в сапожное голенище. С улицы донеслись до меня приближающиеся голоса, благо, что стекла в усадьбе Щукина давно были высажены, и окна, заколоченные редкими досками, отлично предупреждали о потустороннем приближении. Дверь в покои Щукина анархисты высадили с одного удара. Тем паче, я не запер ее. Согласно инерции ударник еще и табурет кувалдой разнес.
– Македонский тоже был великий полководец, - глядя на вышибалу, накрывшего своим телом уничтоженный табурет, произнес городничий Митя.
Следом за Митей в горницу по-хозяйски ввалились трое квартальных.
– Давно прослушиваете?
– Вторые сутки, - Митя придвинул к столу уцелевшую свободную табуретку и сел против меня.
– Где вы, падре, ночевали, - там и устанавливаем.
– У Марка Родионовича тоже?
– И у него, - кивнул городничий.
– Он знает?
– Как же ему не знать, - ухмыльнулся Митя.
– При нем кабельное телевидение в бараке устанавливали. Оперативная съемка. Исключительно по санкции верхних эшелонов.