Каждая победа начинается с поражения
Шрифт:
Ещё недавно, на первых страницах, это была история о новой семье. Главный герой, которого по невероятному стечению обстоятельств тоже звали Элиот, вырос в приюте. И ему казалось, что на этом всё и закончится, но неожиданно на пороге его комнаты появились незнакомцы и втянули его в водоворот событий, который, конечно, приведёт Элиота к семье. Нет, родители не отказались от книжного героя, они потеряли его, когда он был маленьким, и не смогли отыскать. Или им сообщили, что сын умер, а самого Элиота похитили. Он ещё не определился. И, кажется, и не определится теперь – пару дней назад настоящий Элиот, автор книжного, широким жестом перечеркнул написанное и начал заново.
Новая версия повествовала о приключениях рыцаря по имени Элиот Кэмпбелл. Он жил во Флоренции начала эпохи Возрождения, был лично знаком со всеми знаменитостями, чьи имена однажды войдут в историю. Без рода и племени, найденный на дороге без памяти, никому неизвестный книжный герой должен был пройти длинный путь, получить благословение богов и стать настоящим героем. Ну и завоевать расположение прекрасной принцессы. А как иначе? Только текст получился отвратительным до невозможности. Пошлым, мерзким и некрасивым. А главное – настолько же бесполезным и бестолковым, как и он сам.
Элиот выдохнул и щёлкнул выключателем. Комната погрузилась в ночную тьму, чуть разбавленную тусклым светом фонарей с улицы. Через открытую форточку доносились тихие, отдалённые голоса – наверное, заблудшие туристы. Тянуло сквозняком, он приносил с собой запах, какой бывает после грозы. Мимо окна мелькнула чёрная тень, но Элиот не успел рассмотреть, что это было.
Из соседней комнаты раздавались приглушённые разговоры. Элиот знал, что мальчики обсуждали приёмных родителей. Все они, все трое, скоро должны были уехать. Они уедут, а Элиот останется. И даже ненаписанная книга о самом себе не могла скрасить этого.
Мимо окна промелькнула новая чёрная тень, но Элиот опять не рассмотрел, что это было. Да и не особо стремился.
Всю свою жизнь он загадывал одно и то же желание – обрести семью. Каждый Новый год, каждый день рождения, каждый… впрочем, неважно. Видимо, не существовало сил, которые могли бы помочь ему с этим – или их в принципе не существовало? – а значит, пора было выбрать новое желание. Он выпрямился на столе и поднял взгляд на крошечный кусочек неба, видневшийся между крыш притиснувшихся друг к другу домов. Черноту перечеркнула серебристая линия и тут же погасла. Элиот затаил дыхание, зажмурился, сжал кулаки. Наверное, вселенная не совсем поставила на нём крест.
– Хочу стать настоящим героем, какие бывают в книгах, – прошептал он. – Пожалуйста. Услышьте меня, хоть кто-нибудь…
Уж на это-то ресурсов у вселенной хватит?
На грани слышимости раздавалось тихое шипение. Запах, идущий с улицы, усилился. Элиот открыл глаза и замер, не в силах пошевелиться.
За стеклом, в шаге от окна, высилась чёрная фигура, похожая на человека, закутанного в плащ. Лица не было видно, но глаза горели красным светом, будто кто-то включил светодиодные фонарики. Некто тоже не шевелился, только смотрел на Элиота, и как долго это продолжалось, сложно было сказать.
И в тот момент, когда это существо подняло вверх когтистые руки, похожие на куриные лапы, Элиот не выдержал и закричал. Что произошло дальше, он сам понял плохо, но это всё точно не было чем-то нормальным. Точно не было чем-то человеческим…
Если бы меня спросили, что я ненавижу больше всего на свете, я бы сказала – «проигрывать». Если бы меня спросили, что я люблю больше всего на свете, я сказал бы, что без ума от новозеландских рассветов. Когда солнце восходит над пиками Южных Альп, моё сердце готово разорваться
Если бы кто-то спросил меня, о чём я больше всего мечтаю, я ответила бы, что о мире. О том, чтобы боги стали достойны своей работы – это принесло бы мир. О том, чтобы боги стали думать друг о друге, замечать, что беспокоит их, что радует и причиняет боль – это тоже принесло бы мир. Потому что если бы они заметили, что беспокоит меня, если бы они видели, что кое-кто из их братьев и сестёр неуловимо изменился, всё было бы иначе.
Всё было бы иначе. Бы. Теперь уже слишком поздно…
Глава 2
Мир Грёз менялся с годами, но одно здесь было неизменно – боги стремились собрать в своей обители как можно больше человеческих вещей. В своё время здесь было подобие Букингемского дворца и американских люксовых номеров из отелей, копии царских лож русских театров и обстановки Версаля в эпоху расцвета. Теперь же сюда втиснули всё, что смогли найти в современном мире, как в калейдоскоп. Около сотни комнат, и каждая представляла собой кусочек города или дома, каждый раз из новой страны. Бар с окраины Сан-Франциско, танцпол ночного клуба из Вены, кафе, заимствованное из Пуэблы и отделанное знаменитой плиткой талавера, и множество личных спален и кабинетов. Один из них Сиири обустроила как свой рабочий, заставила его шкафами для бумаг и книг. В углу стояло любимое синее кресло, как раз рядом с полкой со «Сказаниями». По обе стороны от двери богиня войны врезала огромные витринные окна и завесила их жалюзи; так она могла видеть, что творится в общем зале. Вроде того собрания, которое там сейчас образовалось.
От гула голосов и бесконечных споров болела голова. Сиири помассировала виски и снова склонилась над письменным столом из тёмного дерева. Список «что сделать», лежавший перед ней, разрастался с каждым часом. И хотя она старалась не отвлекаться, братьев и сестёр в главном зале всё-таки сорок семь, а она одна. И молчит, в отличие от них.
– А я говорю, что победить должен тот, кто принимает чемпионат, – рокотал Воздающий свет Фалберт. Он был самым высоким и крупным среди остальных, как будто пытался уместить в себе весь свет мироздания. Смуглый, светловолосый, он всегда носил настолько обтягивающий костюм, что казалось, что тот треснет в любой момент. – Германия сильная команда, она ещё покажет, чего стоит.
– Я ставлю на Бразилию, – объявила высокая блондинка в вечернем красном платье, Покровительствующая любви Лилиан. Она выглядела наивной девчонкой лет восемнадцати, чрезмерно увлёкшейся косметикой. Высокая и стройная, как любая земная фотомодель, Лилиан была самой красивой богиней на весь Мир грёз – профессия обязывала.
Они и женщин в это втянули, мысленно простонала Сиири. Насколько же тут стало скучно, что такая мелочь, как чемпионат мира по футболу, захватила почти всех?
– Как здорово, когда умеешь читать, и уже проверил мнение букмекеров, – вмешался Повелевающий жизнью Кобэ. Он был невысоким, щуплым, и очень походил на небольшого зверька из тех, какими управлял его Дар. – Мне кажется, вперёд вырвется аутсайдер… например, Хорватия.