Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера
Шрифт:
– Тише! Хватит! – Трактирщик поднял руку. – А теперь, добрый брат Кармелит, может быть, вы без лишнего промедления расскажете нам свою историю? Уже вечереет.
Кармелит прокашлялся.
Рассказ Кармелита
Однажды в моей округе жил один архидьякон, человек очень высокого положения, который вершил суд по всем вопросам – прелюбодеяние, колдовство, сквернословие, клевета, супружеская измена. А кроме того, он занимался делами о грабежах, о нарушении договоров, составлением завещаний, отказами от таинств, случаями ростовщичества и симонии [16] .
16
Симония – продажа и покупка церковных должностей, духовного санa, церковных таинств и священнодействий.
И вот, среди его подчиненных был один пристав. Во всей Англии не было большего лукавца. У него была своя сеть шпионов, которые в точности докладывали ему, что где происходит. Поэтому он мог бы закрыть глаза на грешки парочки прелюбодеев, если те донесут ему на десяток-другой таких же греховодников.
Тут, я вижу, наш Пристав хмурится на меня. Нос у него подергивается, как морда у мартовского зайца. Но я ему не дам спуску. Я все-все расскажу, что знаю. Он ведь не имеет власти над нами, верно? Не может нас наказать ни сейчас, ни…
– Так говорят все шлюхи! – воскликнул Пристав и добавил: – Ты нас не можешь тронуть. У нас есть вольности. Неудивительно, что шлюха вроде тебя поступает точно так же.
– Хватит! – строго прикрикнул наш Хозяин. – Да накажет вас Бог, если вы и дальше будете препираться в том же духе! Продолжайте рассказ, сэр Кармелит, и не обращайте внимания на Пристава. А он пускай краской заливается.
– Благодарю вас, мистер Бейли. Как я уже говорил…
Этот лживый вор, этот подлец, этот пристав держал в своих руках несметное множество сводников, готовых донести на своих клиентов. Все они были у него как прикормленные соколы. Они давно знали большинство развратников и охотно выдавали все их секреты. Итак, они были доверенными агентами пристава, а тот вовсю наживался на них. Архидьякон и половины всего этого не знал. И не получал половины прибыли. Ему приходилось довольствоваться малым. А сами доносчики конечно же были рады подкупать пристава. Ведь иначе он мог бы притащить их в суд под угрозой отлучения от церкви. Многие из них даже прочитать-то его повестку не сумели бы. А потому они набивали ему кошель. Они потчевали его элем в кабаках. Он был таким же вором, как Иуда, который прикарманил деньги, полученные от апостолов на хранение. Давайте-ка я повеличаю его по всем чинам: он был вор, мошенник, распутник и церковный пристав. В услужении у него были и женщины. Разумеется, это были проститутки, которые нашептывали ему, кто с ними давеча спал: сэр Роберт, сэр Хью или просто Джек. Значит, он с этими потаскухами действовал заодно. Он изготавливал лживые повестки, вызывал людей в суд, штрафовал мужчину и отпускал женщину.
«Приятель, – говорил пристав, – давай-ка я вымараю имя женщины из протокола – ради тебя же. Ты ведь не хочешь, чтобы оно всем стало известно, а? Не беспокойся. Все улажено. Я тебе друг. Я хочу тебе помочь». Он знал столько способов выколотить деньги, сколько я даже назвать не могу. У меня бы на это годы ушли. Нет такой гончей собаки, которая не отличила бы раненого оленя от здорового. То же самое и с приставом. Он умел за милю унюхать распутника, прелюбодея или шлюху. А поскольку те приносили ему доход, он носился за ними высунув язык.
И вот однажды случилось, что этот почтенный пристав выискивал себе новую жертву. Он собирался навестить одну пожилую женщину, одну старую калошу, чтобы под тем или иным надуманным предлогом выколотить из нее немного деньжат. И вот, проезжая по лесу, он встретил веселого йомена, молодца с луком и блестящими острыми стрелами. На нем была зеленая куртка и нарядная черная шапочка с кисточками.
«День добрый! Приятная встреча!» – прокричал пристав.
«Взаимно! – ответил йомен. – Куда скачете этими зелеными лесами? Далеко ли путь держите?»
«Нет, не очень. Мне тут недалеко. Собираю арендную плату для своего господина, хозяина поместья. И себе за хлопоты немножко беру».
«О, так, значит, вы – бейлиф?»
«Верно». – Он ни за что бы не стал сознаваться, что на самом деле он – церковный пристав. Ведь это все равно, что горшок с дерьмом себе на голову опрокинуть.
«Боже правый! – сказал тут йомен. – Какое совпадение! Я ведь тоже бейлиф. Ну надо же! – Тут он заговорил более доверительно: – Беда только, что я здешние места плохо знаю. Был бы рад с вами подружиться, как собрат с собратом, и кое-что разузнать. Тут у меня в ящике и золото, и серебро. А если вы, в свой черед, окажетесь в моем графстве, я охотно о вас позабочусь».
«Очень любезно с вашей стороны, – отозвался пристав. – Дайте вашу руку. – Они пожали друг другу руки и поклялись дружить до самой смерти, а потом в отличном настроении вместе поехали дальше. Пристав прямо-таки лопался от сплетен, как черная ворона – от червей. Он продолжал расспрашивать йомена о том о сем. – А скажите мне, где именно вы живете? Где вас найти?»
Йомен вкрадчиво ответил ему:
«Живу я далеко отсюда, на севере страны. Надеюсь, вы навестите меня. Прежде чем мы простимся, я объясню вам, как найти мое жилище, и вы не заблудитесь».
«А еще, дорогой братец, – продолжал пристав, – расскажите мне вот что. Раз уж мы едем вдвоем. Вы ведь бейлиф, как и я, и наверняка сведущи в разных трюках. Расскажите мне, как лучше всего извлечь выгоду из моей должности? Ну, вы понимаете, о чем я. Я не обижусь, так что говорите без утайки. Не скрывайте ничего. Все мы грешники. Расскажите же: как вы действуете?»
«Открою вам правду, собрат мой бейлиф. Я буду искренен с вами. Заработки у меня низкие, а хозяин – взыскательный. Сознаюсь, мне приходится нелегко, и я вынужден жить взятками и вымогательством. Не стану этого отрицать. Беру столько, сколько могу. Порой я прибегаю к низкой хитрости, а порой и к силе. Так вот и зарабатываю на хлеб. Что тут еще сказать?»
«Верно! – крякнул пристав. – Со мной точно такая же история. Видит Бог, я тоже всё тащу, что в руки дается, не тянет да не жжется. Что уж я себе нагребу – то только мое. И без сна из-за этого не маюсь. Да если не красть, то чем и кормиться? Ничего тут мудреного нет. И в грешках своих священнику не исповедаюсь. Нет у меня жалости. И совести тоже нет. А эти святые исповедники – да пошли они куда подальше! Так что мы с вами, сэр, два сапога пара. Еще один вопросик: а как вас величать?»
Йомен заулыбался, когда услышал такой вопрос.
«Вы и в самом деле хотите знать, кто я? Сказать вам правду? Я – черт. Да-да, и живу я в аду. А по миру странствую, чтобы собирать подати. Я выискиваю таких, вроде вас, кто поделится со мной чем-нибудь. Это и есть мой единственный доход. Мы с вами и впрямь – люди одного ремесла. Ведь я тоже стремлюсь заграбастать все что угодно, любыми средствами. Я за своей добычей хоть на край света пойду. Вот как сейчас».
«Боже праведный! – воскликнул пристав. – Да что вы такое говорите? Я-то думал, вы – йомен. И на человека вы похожи – точь-в-точь как я. А у себя дома, в аду, вы как выглядите?»