Кевларовые парни
Шрифт:
Возвращаясь, наверное, в десятый раз из холла, он скорее почувствовал, чем услышал, как в его комнате подал признаки жизни телефон.
Неизвестный голос с чуть уловимым акцентом начал без предисловий:
— Господин Мицкевич, не гоняйте порожняк и не делайте лишних движений.
— Кто вы? — буквально заорал он в трубку. — Кто вы?
— Уймитесь, сейчас уже поздно. Своим криком вы перебудите всех постояльцев… А это не входит в наши планы.
— Какие планы? — неожиданно севшим голосом спросил Мицкевич.
— Вот это лучше, — засмеялся собеседник. — Планы исключительно деловые.
— Где Екатерина Васильевна? — снова заорал Мицкевич.
— Где, где… Знаете, что рифмуется со словом «где»? Не орите, вам сказали, — схамил собеседник. — Пока она в порядке. Пока! Будете нормально себя вести, успеете на похороны Бориса.
У Мицкевича что-то опустилось внутри. Даже самые дикие прогнозы оказались цветами на зеленой траве.
— Итак, пока вы можете быть спокойным. Она в полном порядке. Дальше…
— Что вам надо? — Мицкевич собрал волю в кулак.
— Об этом позже. А тем временем несколько рекомендаций. Завтра вы сообщите своим компаньонам, что уважаемая Екатерина Васильевна уехала к своим знакомым, а потому вы вынуждены вести дальнейшую программу один.
— Каким знакомым?
— Ну, допустим… к сотруднице туристической компании Рут Вентцель. Вы знаете такую?
Осведомленность на том конце провода просто шокировала. О Рут Вентцель Катерина рассказывала вчера за обедом.
— Кстати, не пытайтесь искать эту Рут. Она сейчас находится в Киле… Так вот, послезавтра…
— Послезавтра самолет, — машинально произнес Мицкевич.
— Вы что, совсем спятили? Ну, можете лететь… Один.
— Что вам надо? — снова стал раздражаться Василь Василич.
— Вы не оригинальны. Этот вопрос я слышал уже несколько раз. А потому слушайте дальше. Послезавтра в десять ноль-ноль вам позвонят и сообщат место встречи. От ее итогов зависит многое. Но при одном условии, что никто, подчеркиваю — никто, не узнает об этом маленьком происшествии.
Больше всего Мицкевич боялся, что на том конце повесят трубку. Это была единственная тонкая ниточка, которая хоть как-то соединяла его с Катенькой.
— Почему послезавтра?
— Вам надо подумать. И помолиться за упокой Бориса Семеновича Энгельсгарда. Человека и парохода, — хихикнули в трубке. — Спокойной ночи!
Обессиленный Мицкевич опустился на кровать. Он тупо смотрел на трубку, издававшую отвратительные гудки, потом опустил ее на рычаг, а затем снова прижал к уху, словно там кто-то мог ответить.
Дед собирался идти домой и уже почти ушел, когда в коридоре его догнал окрик дежурного:
— Сергей Александрович, вас к телефону!
— Ну, кто там еще?
— Женщина какая-то!
Чертыхаясь про себя и желая сорвать злость на жене, которая всегда звонит не вовремя, Дед буркнул в трубку:
— Горюнов слушает!
Он полагал, что с женой на службе надо говорить официально: не балду, чай, гоняем, а служим.
— Сережа, простите, вас беспокоит жена… вдова Бориса Семеновича.
Суровость моментально сдуло.
— Извините, Сережа, что я вам звоню, но мне не с кем посоветоваться…
— Пожалуйста, пожалуйста, — замельтешил Дед, удивляясь, что может говорить и по-человечески. — Я слушаю вас.
— Я не знаю, с чего начать… Но мне кажется, что нас пытались обокрасть.
«А чего брать-то?» — мелькнуло в мозгах. Дед вспомнил интерьер маленькой квартирки в хрущевке.
— Почему вы так решили?
— Видите ли, мне так показалось. Дело в том, что обычно я закрываю на оба замка. И оба — на два оборота… — Женский голос задрожал, вдова готова была расплакаться. — А вернувшись домой, я увидела, что был закрыт только верхний, и то на один оборот.
— Может, вы забыли?
— Нет. Этого не могло быть. Дело вот в чем. Когда я выходила, то вспомнила, что не выключила плиту. Я снова открыла дверь. Выключила газ и, отругав себя, какая я растрепа, специально отметила, что закрываю на два поворота ключа сверху и на два снизу. Понимаете… Ну, так бывает…
— А соседи никого не видели на площадке? — стал настраиваться на соответствующую волну Дед.
— Какие соседи!.. В одной квартире никого нет. Они в отпуске. А напротив бабушка старая. Почти все время лежит, я ей еду, питье ношу. Я сама ее дверь ключом открываю.
— Ну, может, кто-нибудь мимо проходил? — стал уточнять Дед.
— Сережа, я на пятом этаже живу.
— Я к вам сейчас приеду. — Планы опера срочно изменились.
Вдова в точности повторила все, что сообщила по телефону. Пораскинув мозгами, Дед медленно сортировал версии. В принципе, право на существование имела любая. Но одна не давала ему покоя: ДОКУМЕНТЫ! Где гарантия, что преступник или преступники не знают о существовании папки «Челленджер»? И где гарантия, что они не попытаются еще раз проникнуть в квартиру? Черт знает, что произошло накануне. Не исключено, что злоумышленника кто-то спугнул. Ведь он уже почти открыл дверь, остался один оборот ключа.
Дед попросил ключи. Внимательно осмотрев замки и ничего не обнаружив, он несколько раз закрыл и открыл их. Правда, второй раз, вращая верхний ключ, ощутил некий «прикус» — вроде и открывает, но как-то не сразу. Так бывает со старыми, давно немазанными затворами.
— У вас всегда так? — между прочим осведомился он.
— Бывает. Замки старые… Но мы уже приноровились. Надо его чуть покачать вверх-вниз… Однажды Боря пришел домой и возился с ним, проклятым, минут тридцать… Ругался потом страшно. Хотел выкинуть… Да когда ему было менять?