КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ
Шрифт:
– Думаю, у тебя будет такая возможность, – сдержанно произнес он, и она хихикнула.
– В самом деле? – спросила она.
– Да! – Орлист подскочил на ноги. – Не думай, что эта встреча случайна! Мы не бегаем по лесам и не приглашаем к своему костру случайных путников, и далеко не всякого гостя сопровождают лучшие певцы нашего края!
Женщина обернулась, насмешливо оглянувшись на павшее войско.
– Это – самые лучшие? – произнесла она. – Чтож, они долго продержались… а что ты будешь делать теперь, когда они обессилели и некому так завлекательно мне петь? Как ты будешь меня удерживать?
– Если нужно, – сурово проговорил Орлист. – я закую
Она задумчиво покачала головой.
– Наверное, у тебя достаточно веская причина для того, чтобы поступать так, – заключила она, – хотя я и не понимаю твоей жестокости, Сильф. Но я с удовольствием выслушаю тебя, чтобы понять её. Может, пригласишь меня к костру? Я замерзла и устала; нам пришлось идти всю ночь, и я не отказалась бы от чашки чая – слышала, вы, Сильфы, мастера заваривать травы?
Женщина переступила через тело спящего певца и без приглашения шагнула к костру мимо негодующего Орлиста, так, словно не она, а он был её пленником, словно она была госпожой и могла приказывать, а он обязан был подчиняться. Она шла, и все словно укладывалось раболепно ей под ноги, даже пожухлая трава расстилалась, приминалась, хоть нога госпожи еще не коснулась её.
«Великая женщина!» – подумал Тиерн.
Весь лагерь словно отошел от них; госпожа словно приказала всем не беспокоить их, и всяк, спеша по своим делам, обходил костер стороной.
Тиерн, оставаясь незамеченным, украдкой последовал за ними. Он и сам не знал, зачем. В голове его мысли спутались в клубок, и на ум всплывали хаотичные обрывки – то какая-то чушь насчет того, что нужно выскочить и освободить госпожу, то о том, чтобы понять что-то… в любом случае, он должен был услышать разговор! Что-то подсказывало ему, что в нем кроется какая-то тайна, и она может оказаться весьма полезной.
Сильфы умеют устраивать место для отдыха; уголок леса, где Орлист развел свой костер, был тесно окружен кустарником, а над головами свешивались могучие мохнатые лапы столетних гамбов. Костер весело трещал, наполняя лесную комнату приветливым теплым светом, и белый пар поднимался с нагретой хвои.
Госпожа прошла прямиком к этому костру и уселась на сидение – Орлисту, который приготовил его для себя, пришлось примоститься рядом, на камне.
– Ну? – госпожа с видимым удовольствием протянула озябшие руки к огню, и мягкие отблески пламени нежно осветили её тонкие пальцы. – Расскажи мне, Сильф, отчего твои люди преследовали меня в ночи? Отчего они так старались меня поймать, что не жалели ни своих сил, ни своих волшебных голосов, ни леса, который будет спать еще три дня, прежде чем пройдет наваждение? Я не хотела идти с ними; но их усердие стало мне любопытно, и я решила узнать, отчего они так стараются. Зачем я вам – вы ведь именно меня решили поймать? Только не возьму в толк, отчего; зачем ловить человека, о котором ничего не знаешь, да еще и таким образом, которым поймать меня невозможно? Зачем тратить силы впустую?
– Однако, ты здесь, – резко ответил Орлист.
– Лишь потому, что сама этого захотела, – парировала госпожа. – Если бы не мое желание, твои певцы старались бы зря.
– Ты лжешь, – так же непочтительно и резко ответил Орлист. – Меня предупреждали, что твой язык коварен и что ты искусно умеешь притворяться. Но только твои уловки не помогут тебе на этот раз. Я знаю, что твои чары бессильны перед силой Сильфов. Не твое желание привело тебя сюда, а наша песня.
Женщина смолчала, но молчание её было наполнено удивлением.
– Молодой Сильф, – произнесла она, наконец, – ты меня с кем-то
– Неужели?
– Я поняла, что вам нужен человек, очень сильный, но тот, что подчиняется вашей магии, и чья сила не действует на вас, так? Но я повторю – на меня не действует ваша песня. А своей силы я еще не применяла – как же ты мог заключить, что она на тебя не подействует?
Госпожа неторопливо сняла капюшон, и её веселые глаза заблестели в свете костра.
Это была женщина старая, лет шестидесяти, а то и больше. Лицо её было темным и сморщенным от времени, толстая коса, черная, как уголь, перевитая серебряными прядями, лежала на плече. Но глаза, её синие, как переменчивое море, глаза были молоды и прекрасны. Они смеялись, и от их уголков разбегались многочисленные морщинки. И Орлист, засмотревшись в эти глаза, смолк.
Тиерн, очарованный, позабыл о всякой предосторожности и шагнул вперед. Глядя на эту странную старуху, он ощутил расцветающую в сердце весну. В пламенных глазах женщины он прочитал такие немыслимые обещания, и голос её соблазнительно нашептывал о таких тайных и запретных желаниях его, что он готов был соблазниться тут же и выйти к ней. Влечение это было сладким и болезненным одновременно, оно походило на зависимость от наркотической травы, такое же небывалое по наслаждению и такое же непреодолимое по силе своей.
Хрустнула ветка под его неосторожной ногой, и наваждение спало. Женщина оглянулась, но увидела лишь темноту.
– Тут кто-то есть, – произнесла она задумчиво. – Или был кто-то… тот из нечистых, чье имя проклято в веках. Я чувствую, как он крутился по лагерю. Что ему было нужно? – резко спросила она у Орлиста. – Кого вы ловите, раз это заинтересовало проклятых? За кого вы приняли меня?
– Нам нужен тот, кого когда-то называли Предателем наши отцы и деды, и кому служили проклятые. Их учитель и покровитель. Ключи больше не лежат на дне Мертвого Озера, их капище открыто и на алтарях вновь приносятся жертвы.
– Не может быть! В свое время я легкомысленно не стала интересоваться делами мира подземного, были люди, говорящие мне, что все это не важно и только безумные Палачи и опасны, но они подчинялись даже кое-кому из простых смертных, например королю… Это плата за мое легкомыслие! Теперь я не могу сделать что-либо, теперь слишком поздно…
– О чем ты говоришь, госпожа? – удивился Орлист.
Старуха рассеянно пожала печами, разжигая свою трубку.
– Это дела так далеки от тебя, что ты не поймешь меня, а объяснять… мой рассказ занял бы всю ночь. Так кого вы искали, юный Сильф? Имя – Предатель ни о чем не говорит мне, кроме как о его натуре. Сдается мне, что это человек сильный, хитрый и коварный, и только чистые духом Сильфы, верующие в справедливость, могли бы отважиться погнаться за ним. Предатель – это имя древнее, и никто не знает, кем он был. Как вы рассчитывали узнать его? Может, вы знали его в лицо?
– Нет, госпожа. Нам известно лишь то, что когда-то у Предателя была любимая вещица, вот эта трубка, сделанная когда-то из кости королевского слона, священного дерева и украшенная осколками магических камней, украшающих наш мир вместо звезд. В нашем краю он потерял от неё маленький осколок, камешек выпал из своего гнезда. Чем ближе эта трубка, тем ярче сияет осколок.
– Что?! Трубка? – удивилась старуха. – Ты уверен, юный Сильф? Человек, что носил её многие века, мертв. Я взяла её на время. И он не мог быть Предателем, нет!