Киносценарии и повести

Козловский Евгений Антонович

– Идите, Леша, идите, - вдруг, сама для себя неожиданно, перекрестила Певица Леху.
– И помните, что я жду Вас здесь... всегда. И что это... и что это ни к чему Вас не обязывает.

Леха еще более неловко, чем она его - днем, чмокнул Певицу в щеку и побежал вниз по лестнице.

– Леша, Леша, погодите!
– догнал его голос Певицы.

Леха вернулся назад.

– Хотела попросить у Вас совета...

Леха вопросительно приподнял голову.

– То, что Вы нашли меня... избитую... это ведь - не случайность. Так сильно, правда, никогда не бывало, но то на улице в грязь толкнут, то

тут, в подъезде, домой не пускают. Пьянь подзаборная, БОМЖи, алкаши... Я почему от Вас и уезжать не хотела. Домой боялась идти. Сейчас, правда, уже не так, я там у Вас на чердаке отдохнула, сил набралась... А началось знаете когда? Когда после концерта ко мне зашел в гримерку один... старый знакомый... стукач гэбэшный... И так, знаете: "Ба! Сколько лет, сколько зим!", целоваться лезет, цветы сует. А когда-то душу из меня вынимал, принуждал сотрудничать. А, когда я отказалась - то концерт вдруг у меня по непонятной причине отменится, то поездка... То картину вдруг закроют. Ну, я его прямо этими цветами - по роже, по роже!.. А через недельку все и началось. Так вот я хотела у Вас спросить: сейчас какие-то пистолеты газовые, баллончики, электродубинки... Где это достать, сколько стоит? Вы, небось, знаете...

– Ой, Дусенька, - вздохнул Леха.
– Это ведь тоже - дело не бабское. Ладно, присмотрю я за твоим домом, выловлю... Корешей подключу.

– Да он же из ГБ. Он и сейчас там, по-моему, работает.

– Во-первых, это еще не факт. Не факт даже, что это он. Во-вторых, если и так - вряд ли это официальное задание. Так, любительщинка. Развлекается дядя. А на дядю развлекающегося укорот найти - дело не трудное. В общем, ладно, поживи недельку, погляди. А там, если что - и про баллончики поговорим. Ну все, я пошел, поздно уже...

– Ч-черт!
– сказала Певица не то с натуральной, не то с чуть показной досадою.
– Совета, называется, спросила...

Совсем было уже ушедший Леха приостановился на ступеньке, обернулся и довольно жестко сказал:

– А ты, Дуся, не бойся. Я человек вполне свободный. И независимый. И если чего делаю - значит, или хочу, или считаю, что так надо. Для меня ж надо. И нету такой причины, по которой ты там... или какая другая... уговорила б меня делать то, чего мне делать незачем. Вот. И еще. Я понимаю: ты женщина воспитанная. Артистка. И все-таки брось меня звать "на Вы". Лады? А то я тебе - "ты", ты мне - "Вы". Цирк! А себя я уже все равно не переделаю...

И, не дожидаясь ответа, Леха через две ступеньки на третью поскакал вниз...

***

Серая "вольво" подъехала к стоянке у казино. Лощеный, в смокинге, только без парика, Алексей поглядел в окно: знакомый "мерседес" был на месте. Алексей хлопнул дверцею и вошел в здание. Отсутствие парика не помешало - Алексея узнали, впустили. Он заплатил за вход, но фишек покупать не стал, а пошел прямо в игровой зал.

Мрачный, но увлеченный, Паша просаживал у рулетки очередную тысячу баксов. Но и на него Алексей глянул мельком, а подошел прямо к одному из двоих телохранителей - к тому самому, что пару недель назад колол шины на "девятке" Певицы:

– Поговорить надо...

Телохранитель чуть кивнул и отошел в сторону.

Алексей вынул из кармана несколько стодолларовых купюр, сунул в руку бандиту:

– Ты Порошину помнишь? Ну,

певицу, которую...

– Помню-помню, - прервал бандит ненужные объяснения.

– Кто-то к ней при...лся. Шантрапа какая-то. Разузнай кто и дай п...юлей. Все понятно?

Бандит нехотя протянул доллары назад.

– А чего мне разузнавать? Это вон, братан Колькин, - кивнул на стоящего невдалеке коллегу.
– Его компания.

– Вот даже как?!
– присвистнул Алексей и, небрежно суя доллары в боковой карман, двинулся к рулетке, к Паше.

– Алексей Николаевич!
– кинулся бандит вдогонку.
– Только Вы Пал Самуилычу нас... то есть - его не продавайте!

– Знаешь что, Влад, - уставил Алексей на бандита тяжелый, холодный взгляд.
– Давай уж я сам решать буду: кого мне продавать, кого - нет. Условились?

– Ваше, конечно, дело, - буркнул бандит, отходя на старое место, но по пути добавил.
– Только как бы пожалеть не пришлось.

А Алексей уже стоял рядом с Пашей:

– Вот честное слово, Павел Самуилович, не ожидал я, что при Вашем графском бла-а-родстве Вы станете на бедную бабу хулиганов напускать. И мое бла-а-родство не позволяет мне скрыть от нее этот печальный факт.

Повернулся, и быстро вышел, а Паша, не успев как следует отключиться еще от рулетки, довольно долго туповато глядел ему вслед.

***

Это надо было видеть! Алексей поглядел на часы, встал от компьютера, из-за письменного стола в уютном своем домашнем кабинетике, подошел к зеркалу... и - преобразился. Стал Лехой. Не меняя одежду, не отпуская щетину... И в таком качестве взял телефонную трубку, набрал номер.

– Дуся, привет! Алексей. Как сама-то? У-гу. Я чего звоню?
– не пристают больше? То-то! Да ладно, спасибо... Ничо не стоило. И имей в виду: лечиться надо! Гебист не при чем. Это один твой поклонник. Из этих, знаешь, новых-богатых. У тебя их так много, что не догадываешься который? Да ладно, ладно, зайду. Закрутился маленько. Или ты заходи. Помнишь, куда? Да хоть завтра. Весь день буду дома работать. Или на крыше. Ну целую, пока...

Положил трубку и снова стал Алексеем. Вернулся к компьютеру.

***

Какое-то время, надо полагать, прошло, потому что Москва уже была вся в молодой, но вполне крепкой зелени.

Леха выскочил из такси возле служебного входа небольшого концертного зальчика...

...прошел мимо вахтерши, что-то ей шепнув...

...прошагал по гулкому пустому вестибюлю...

...и тхонько-тхонько приоткрыл дверь в зрительный зал.

Он был темен и практически пуст. На сцене же, в дежурном свете, Певица репетировала с небольшим ансамблем. В тот момент, когда Леха приоткрыл дверь, как раз началась новая песня.

Певица пела. Леха слушал. В какой-то момент Певица Леху заметила: может быть, даже не разглядела черты лица у темной фигуры в глубине зала, но почувствовала, что это - он. И чуть как-то сбилась, что не ускользнуло от внимания дирижера ли, режиссера...

– Стоп!
– закричал он.
– Стоп! Давай-ка еще, сначала!

Певица легко спрыгнула в зал, пошла к Алексею, бросив на ходу:

– Я сейчас.

– Привет, - сказал он и чмокнул Певицу в привычно подставленную ею щеку.
– Прости, что песню испортил. Так, кажется, у Горького?