Кинслер пикирует
Шрифт:
На берегу, поблескивая на солнце влажными боками и спинами, резвились две наяды, самка и самец. Она лежала на животе и медленно вертела головой, наблюдая за самцом, а он описывая вокруг нее круги и время от времени тыкался мордой в ее тело, заставляя перевернуться на спину. Парочка была метрах в пятидесяти от нас, ветер дул с океана, и в грот залетал горьковатый запах мускуса. Я посмотрел на Родроба. У него даже волосы на бороде пригладились – настолько благотворно действовал этот запах. Я прижал к приглаженной бороде респиратор.
– Готовь наяду!
Самка уступила самцу. Перевернувшись на спину, она подставила солнцу выпачканные в песке живот и большие молочные железы. Самец
– Внимание!
Родроб, полусогнутый, стоял позади меня с искусственной наядой в руках. Держал ее хвостом кверху и грива наяды подметала светло-коричневую пыль.
Я одел на спину переносной «зонтик» – прибор, создающий электронные помехи в радиусе пятнадцать метров, приготовил пистолет с нервно-паралитическими пулями.
Где-то в глубине леса взвыл хищник, затрещали ветки. Это спутник охраны стеганул импульсом любителя полакомиться морскими животными. Посмотрим, так ли надежно сработает спутник и против нас.
Наяды замерли, тела их расслабились. Самец будет в экстазе около минуты, самка – пять-шесть. Вот самец тяжело сполз с самки, медленно задергался в сторону океана. Едва он исчез в воде, я включил «зонтик».
– Вперед!
Самка была уже под «зонтиком», когда очнулась и услышала наши шаги. Поздно: теперь уже не пробьются к спутнику сигналы передатчика, установленного людьми на ее теле. Я выстрелил из пистолета в округлый серовато-белый бок, прямо в темное пятнышко прилипшего к шерсти песка. Песок обсыпался, тело наяды дернулось, чуть изогнулось, будто потягиваясь перед сном, безжизненно обмякло. Три часа она будет живым трупом.
Я надрезал бугорок на ее шее, вынул оттуда маленький передатчик, положил его в кармашек на теле искусственной наяды.
– Запускай ее, – приказал я Родробу.
Он потащил искусственную наяду в воду, а я занялся живой. Надо было упаковать ее во влагосохраняющий мешок, чтобы тело не пересохло от долгого пребывания на воздухе. Уже застегивая мешок у нее на шее, я услышал пиканье сигнализатора, висевшего у меня на ремне. На табло горели буквы и цифры: «СВ-98». С северо-востока к нам приближался флайер, дистанция до него 98 километров. Это около пяти минут лета.
– Родроб, за мной!
Куда там! Этот балбес все еще возился с моделью. Как тащил ее хвостом кверху, так хвостом вперед и хотел отправить в плавание, и никак не мог понять, почему она возвращается к берегу. Я подбежал к нему, развернул наяду и оттолкнул от берега ногой. Набежавшая волна накрыла ее, какое-то время я еще видел светлое пятно, быстро уплывающее в глубь океана..
– Хватай живую и бегом в грот!
Родроб бежал позади меня. Хвост наяды опять торчал кверху, а голова волочилась по песку. Ничего – отмоем. Главное – успеть спрятаться от флайера экоохраны. Сигнализатор на ремне буквально разрывался от громкого пиканья. Набегу я глянул на небо. Справа и чуть выше вулкана появилась маленькая точка. Казалось, она движется прыжками – в каждое следующее мгновение увеличивалась раза в два. До грота оставалось метров десять.
– Быстрее!
На входе в грот я споткнулся и влетел в него кубарем. Родроб перецепился через меня, и нет бы уронить на меня наяду, а самому пролететь дальше, так грохнулся на меня сам, а добыча полетела в Тука, сидевшего в проходе. Я вскрикнул от боли и пополз с Родробом на спине в грот.
– Дальше! – хрипел я потускневшим от натуги голосом.
В этот момент сигнализатор запикал самым высоким тоном – флайер над нами. Я выключил «зонтик», снял его и приготовил оба пистолета – с нервно-паралитическими и боевыми пулями. Если в экипаже не больше трех человек, как-нибудь справимся. Я постучал Тука по пластинке,
Сигнализатор сообщил, что флайер развернулся и опять приближается к нам. Летит он наверняка на малой высоте. Сейчас зависнет над пляжиком и заметит наши следы на песке. Они приведут к гроту. Если пилот опытный, то выстрелит в грот снаряд с усыпляющим зарядом, а потом спокойненько повяжут нас. Я подполз к входу, чтобы узнать намерения экипажа.
Зеленый флайер завис над темно-голубым океаном метрах в двухстах от берега, напротив того места, где к воде шли следы. А ведь они не похожи на человеческие, понял вдруг я. Вместо отдельных неглубоких ямок на песке выделялись несколько ложбинок, похожих на русла высохших ручьев. Выходит, глупость Родроба спасла нас, ведь волоча наяду головой по песку, он замаскировал наши следы под наядины.
Флайер повернулся к острову хвостом и, набирая высоту, полетел вслед за искусственной наядой. Пусть летит. Аккумуляторов хватит на двое суток. Главное, чтобы наяда не выкинулась до вечера на какой-нибудь остров, тогда охрана сообразит, что имеет дело с фальшивкой. А ночью нас уже не будет на Морее.
Я подождал, пока угомонится сигнализатор, работающий на дистанцию сто километров, включил «зонтик», одел его на спину.
– Бери наяду, идем на корабль, – приказал я Родробу.
На этот раз Родроб нес наяду головой вверх. Тук замыкал шествие, ковыляя на четырех конечностях, причем задние были сдвоенные, как у наяды. Передвигаться на них было не очень удобно, создавалось впечатление, что кто-то подгоняет Тука пинками под зад. Шли мы звериными тропами, приходилось часто нагибаться, пролезая под нависшими над землей ветками, перелазить через стволы упавших деревьев. Родроб сопел позади меня все громче и громче. Респиратор искажал сопение, и оно напоминало урчание испорченного крана.
Через каждые два километра я делал привал. Родроб осторожно клал наяду на землю, а потом срубленным деревом валился рядом. Я мог только посочувствовать ему: сам нес сорок килограмм груза: «зонтик», сигнализатор, продукты и оружие.
В ста метрах от места последнего привала, когда я уже считал захват наяды удачно законченным, произошла непредвиденная задержка. Что-то тяжелое так долбануло меня по голове, что я полетел кверху ногами в ложбину, заросшую мелким колючим кустарником. Ободранный колючками я выбрался из ложбины и наткнулся на Родроба. Он стоял на четвереньках и мотал головой из стороны в сторону. Респиратор сполз на шею, а из набрякшего, похожего на переспелую сливу носа капала кровь. Чуть дальше Тук сражался с делизером – шестилапым ящером с узкой пастью, заполненной десятисантиметровыми зубами, и с длинным, тяжелым хвостом. С этим хвостом мы с Родробом и познакомились.
Ящеру нужна была наяда. Едва Тук отступил немного, как делизер вспорол зубами мешок. Еще раз грызанет – и весь наш труд насмарку. Пришлось стрелять. К сожалению, под руку попал пистолет с боевыми патронами. Делизер выгнул спину, будто готовился к прыжку, на миг замер в этой позе и медленно завалился на бок.
Я осмотрел его. Оказывается, передатчиками снабжены не только наяды. Хорошо здесь работает экоохрана. Стоит мне удалиться с «зонтиком» на пятнадцать метров от делизера, как спутник охраны поднимет тревогу и через полчаса сюда прибудет флайер. Значит, без боя не взлетишь, а это человеческие жертвы и всегалактический розыск, причем преследование начнут прямо от Мореи и закончится оно удачно для космопола. Да, одно дело – пять лет «Карусели», а другое – десять на Джедайге. Оттуда юноши через десять лет возвращаются дряхлыми стариками. Если возвращаются...