Кира
Шрифт:
В первое время, когда всё только стало ухудшаться, я ещё с опаской подумывал, что, возможно, схожу с ума. Стресс, причина и следствие всех заболеваний современного городского человека, настиг и меня, как я думал. Позже сил на подобные размышления не осталось. И я незаметно стал называть происходившее со мной «травлей». Оно преследовало меня, загоняло в угол, глумилось и издевалось… даже если было при этом лишь порождением моего больного мозга.
Мысль о завтраке появилась и пропала, вытесненная липкой пустотой усталости. Я снова щёлкал каналы, не понимая толком, что смотрю. Глаза болели всё сильнее, но я упорно цеплялся
*
Вода. Меня держала в мягких объятиях вода.
Мелкая рябь бежала по тёмной поверхности, превращая её гладь в покрытое паутиной трещин зеркало. Ветер тихо играл в сухом камыше. Я грёб, размашистыми движениями толкая своё тело вперёд. Слева и справа медленно катились назад берега ленивой узкой речушки, украшенные вековыми соснами. Мой настрой полностью соответствовал пейзажу. Лёгкая расслабленная меланхолия…
Которая моментально испарилась, когда меня хлестнула по ногам струя ледяной воды. Я вздрогнул всем телом. Бестолково забил ногами, стараясь отплыть в сторону как можно скорее. Короткий рывок вперёд – и я выгреб из ледяного протока.
– Ничего себе… – пробормотал я.
Должно быть, где-то под водой бил ключ, один из многих, питавших реку, и мне не повезло влезть прямо под ледяную струю. Передёрнув плечами, я плеснул в лицо пригоршню воды и поплыл вперёд. Настроение было испорчено. Хотелось побыстрее добраться до берега.
Но…
Каждый взмах рукой давался мне всё тяжелее и тяжелее. Как будто вода медленно густела, не желая меня отпускать. Сперва это было почти не заметно. Слегка изменился звук, с которым падали в воду летящие с моих рук капли. Усилилось ощущение, с которым ноги рассекали толщу воды. Но спустя всего несколько гребков я понял, что увяз.
Река перестала быть жидкой. Пропала рябь с её поверхности, ведь ветер больше не способен был волновать похожую на кисель тяжёлую массу. И вернулся холод. На этот раз он не хлестнул по ногам ледяной плетью, сбивая дыхание и настораживая. Холод подкрался огромным зверем, чудовищем, таящимся у самого дна.
Меня проняло до самых костей. Ощущение недоброго присутствия пришло вскоре следом за мурашками на коже. Это не холод казался мне чудовище. Это скрытое под тёмной водой чудовище принесло его с собой. Я запаниковал. Кровь застучала в ушах.
Я попытался рвануться к берегу, дёрнул рукой, выбрасывая её вперёд для гребка… и едва не выдернул плечо из сустава. Я увяз в холодной патоке речной воды. Попался в ловушку невидимого преследователя, как насекомое в золотистую каплю смолы.
Свободной оставалась лишь моя голова. Я вертел ей во все стороны, до боли вглядываясь во взявшие меня в плен тёмные воды, изо всех сил пытаясь выглядеть того, в чью ловушку я попал.
И она скоро появилась в поле зрения. Нечёткий овал лица, бледный до невозможной для живого человека фарфоровой белизны. Корона тёмных волос, медленно колышущихся над головой. Глаза, покрытые белесыми бельмами разложения, но резко очерченные тёмными кругами теней. И синюшные губы, резко выделяющиеся на фоне бескровного лица.
Она… Оно, это существо, приближалось медленно, хотя и было похоже, что загустевшая вдруг вода стала препятствием только для меня. Постепенно вырисовывались контуры тела, такого же бледного и неживого. И не поднималось из глубин ни одного пузырька воздуха – его не было в заполненных водой лёгких похожей на девочку твари.
Она приближалась ко мне, медленно поднимаясь всё выше и выше, и кошмарный облик дополнялся новыми и новыми деталями. Стали видны длинные пушистые ресницы, чётко очерченные брови. Дрогнули, чуть раскрываясь в улыбке, губы. Она что-то говорила, беззвучно, но едва ли заботясь об этом. А я и не пытался прочитать по губам. Вместо этого я, задыхаясь от ужаса, смотрел, как изо рта чудовища выползает огромный чёрный жук.
Массивное насекомое и толстыми лапками и длинными усами пробралось между посиневших губ. Взмахнув лапками, похожими на вёсла, он описал круг вокруг головы пленившего меня чудовища, запутался в волосах, как жуткая заколка… Девчонка, или то, что прикрывалось внешностью девчонки, не обращало на него внимания. Цепляясь за волосы, жук прополз обратно к её лицу, перелез на лоб. Я смотрел за его перемещениями, как зачарованный, спасаясь от истерики за этим наблюдением…
И всё же мне пришлось отвести взгляд. Холодные твёрдые пальцы сомкнулись на моей щиколотке. Я вскрикнул, но тут же закрыл рот, чтобы не нахлебаться воды. Чудовище потянуло себя вверх, одновременно опуская меня под воду. Напрягаясь изо всех сил, надсаживая мышцы, я попытался вернуться на поверхность, но не сумел этого сделать. Густая патока речной воды лишь слегка расступилась, когда вторая рука утопленницы ухватила меня за бедро. Новый рывок – и я очутился под водой с головой.
Воздуха в лёгких почти не оставалось. Перепуганный, я не догадался вдохнуть заранее. Тем временем, пока я отчаянно рвался к медленно меркнущему солнечному свету, мой корпус оплели тонкие, но твёрдые, как молодые ветви орешника, руки. Диафрагму сдавило с неожиданной силой. Огромный пузырь воздуха вылетел из моего рта и, медленно покачиваясь и играя лучами солнца, едва до него добивавшими, издевательски медленно поплыл вверх… а в мои лёгкие хлынула мутная речная вода, вдруг вновь ставшая жидкой.
Я отчаянно забился в руках утопленницы, извиваясь всем телом и размахивая руками и ногами, но хватка не ослабевала. Она медленно опускалась на дно, утаскивая меня за собой. Пытаясь спастись, я опустил взгляд на чудовище и обнаружил вдруг, что её лицо находится прямо перед моим. В глаза снова бросился жук-плавунец, на этот раз сидящий над верхней губой девчонки, как украшение-мушка на лице аристократки.
Она беззвучно произнесла ещё одно слово, которое я не смог разобрать. Улыбнулась. И рванулась вперёд, как метящий укусить в лицо пёс…
*
Звонок телефона вырвал меня из сна. Простенькая мелодия ударила по барабанным перепонкам, рванула нервные окончания, и я, задыхаясь, раскрыл глаза. Комната. Моя знакомая с детства комната. Экран телевизора вспыхивал разноцветными бликами. Реальный мир, плавно покачиваясь, вернулся на место, но мышцы продолжало саднить, а лёгкие горели огнём. Я скатился с промокшего насквозь дивана и стошнил на пол. Вода лилась из моей глотки, вытекая через рот и нос одновременно. Тёмная речная вода… Отросшие за последние несколько месяцев волосы свисали сосульками, колыхаясь перед глазами. Меня колотило от холода, хотя в квартире было жарко натоплено.