Китай, Россия и Всечеловек
Шрифт:
Достигая полноты, Инь и Ян возвращаются в покой Тайцзи. Завершаясь в покое для нового рождения, на следующем витке спирали восходят к более совершенному порядку. Потому и сказано: «Следуя этому, восходят к Добру (Шань)». К абсолютному Добру, недосягаемому для зла, творимого темными силами. Потому говорится: «Осуществляя, проявляют изначальную Природу» – те самые «пять постоянств», благородных свойств, которые доступны совершенному человеку (богочеловеку).
В христианской традиции – Бог и есть абсолютное Добро. Является «радостное ощущение, что есть существо бесконечно лучшее, чем мы сами, и что наша жизнь и судьба, как и все существующее, зависит именно от него, – не от чего-то бессмысленно-рокового, а от действительного и совершенного Добра – единого, заключающего в себе все», – говорит Вл. Соловьев в «Оправдании добра». Бог есть Абсолютное Добро, Абсолютное совершенство. Отрицание бытия Бога есть отрицание Абсолютного Добра: Центра, вокруг которого все свободно общается – в соборном единстве. «Если нет абсолютных ценностей в мире, то и личность человеческая не есть абсолютная ценность». И тогда «все позволено», заявляет И. О. Лосский в книге «Достоевский и его христианское миропонимание». [478]
И это не то, что имел в виду Гегель, говоря о движении к абсолютному Духу: восхождение по вертикали, к Абсолюту при отсутствии обратной связи, возврата к Основе. Именно в этом упрекали Гегеля русские философы – в отвлеченности, имперсонализме, в отрыве от реальности, которая, по выражению С. Франка, есть «металогическое единство». «Это непостижимое, лежащее в глубине бытия, конечно, пульсирует в фактах эмпирической действительности… но в своей целости оно сверхлогично и улавливается нами лишь интуитивно… Сила разума есть функция нашего духа в целом и не может быть отделена от всей жизни духа без того, чтобы не получилось ослабление самого разума… Именно в силу этого разыскание истины перестает быть по существу делом одного ума, а есть обращенность всего духовного нашего состава к познанию подлинной реальности». [479] (И вновь ассоциация с восточным мышлением.)
Путь сознания
Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего.
Рим., 12, 2
Двадцать веков прошло с тех пор, как Апостол Павел произнес вещие слова, но сознание не обновилось. Не обновилось оно и после Манифеста Рассела – Эйнштейна, которым ученые предупреждали о гибели человечества, если оно не научится мыслить по-новому. Но прошло 20 лет с начала Пагуошского движения, и академик Марков задается вопросом: «Научились ли мы мыслить по-новому?» Судя по разрушению среды обитания, не только не научились, но продолжаем бездумно вторгаться в Природу, в том числе человека. Цивилизованное общество все еще интенсивно работает над превращением нашей планеты в пустыню. [480] (И опять ассоциация с пустыней.)
Не потому ли ничего не изменилось, что исчезла вторая сторона: сострадание, милосердие, – оборотная сторона Мудрости? Не потому ли однобоко воспринимаются великие Идеи, ниспосланные человечеству во спасение? Более того, чем выше Идея, скажем – учение Альберта Швейцера о Морали как основе жизни, тем труднее ее осуществить: «С помощью всех своих институтов общество будет прилагать усилия к тому, чтобы по-прежнему держать человека в выгодном для себя состоянии безликости. Оно боится человеческой личности, ибо в ней обретают голос дух и правда, которым оно предпочло бы никогда не давать слова… Дух должен сплотить нас, провозгласив идеал культурного человечества в условиях, когда один народ отнял у другого веру в человечность, идеал, справедливость, здравый смысл и искренность, и каждый народ оказался во власти сил, которые заводят нас все дальше в беспросветную глушь бескультурья». [481] (Совсем недавно, 3 февраля 2008 года, по «Эху Москвы» вполне нормальные люди обсуждали вопрос о приобщении детей к товарно-денежным отношениям, в глубине души понимая, что это может превратить их в безжалостных монстров, если изменится генетика ребенка. Ничего святого, значит, все дозволено.) «Будьте как дети», – взывал Христос: ребенок непорочен, чист душой. А что могут дать ребенку нынешние взрослые, обуянные страстью к наживе, большей частью равнодушные? (Что разительно ощущается и в нашей медицине: мало быть хорошим специалистом, нужно быть еще человеком, иначе и знания не помогут.)
Вопрос сознания во все времена привлекал величайшие умы. Но по закону парадокса или нарушенной обратной связи между сознанием и реальностью – откровения мудрецов превращались в свою противоположность: неразвитый ум чурается Истины. Вместе с тем в XX веке ученые приблизились к разгадке тайны сознания. Одним из них был К. Г. Юнг, постигший различие восточного и западного мышления. Одно он назвал интровертным, направленным внутрь, другое – экстравертным, направленным вовне, условно говоря, линейным и точечным. «В то время как западное мышление тщательно взвешивает, анализирует, отбирает, классифицирует, изолирует, китайская картина мгновенно все сводит к незначительной детали, ибо все ингредиенты и составляют наблюдаемый момент… Этот любопытный принцип я назвал синхронностью… и он диаметрально противоположен нашей причинности».
О двойной природе сознания – его вечном, континуальном состоянии и временном, дискретном – размышляли и Павел Флоренский, и Вл. Эрн: «Метафизическая свобода мысли может обозначать только то, что не все содержание сознания феноменально, что внутренний опыт в своих корнях ноуменален… Мысль свободна и положительна, когда, достигнув высот, начинает парить в напряженности актуального созерцания. Эта свобода мысли уже абсолютна, ибо здесь мысль становится ноуменальной, извечно рожденной и навеки негибнущей». [482] (Нетрудно представить, насколько подобное понимание расходится с современным.)
Это предощущение восходит к вечным Идеям Платона и Лао-цзы, к началу «Дао дэ цзина»: «Явленное Дао не есть Постоянное Дао. Названное имя не есть Постоянное имя. Не имеющее имени – начало Неба и Земли. Имеющее имя – Праматерь всех вещей… От одной глубины к другой – врата в таинственно-прекрасное». То есть пробужденное сознание предопределено: освобождаясь от поверхностных вещей, от суетных мыслей, человек приближается к Истине.
Не случайно и Платон, и Конфуций полагали высшим «врожденное знание», верили: древние были умнее нас. Потом Ум пошел по нисходящей. Теперь, по закону Дао, поворачивает к Истоку, как его ни назови, – откровениями пророков, Божьим Промыслом или Разумом Будды. Наука своим путем приходит к тем же выводам, которые силой интуиции прозревали древние мудрецы. Вечное не исчезает. Проблема сознания вновь оказалась в центре внимания: «вспоминая», что «некогда видела наша душа, когда она сопутствовала Богу» (по видению Сократа). Опираясь на достижения науки, преображается логика, оплодотворенная интуицией.
В 80-е годы произошел взрыв интереса к природе сознания. Ученые заговорили об образной его природе, об образе как остановке энергетического потока. М. К. Мамардашвили напоминал, что природа сознания не исчерпывается причино-следственными связями, обусловившими линейность мышления. Видение Целого предполагает разрыв этих связей, мгновенную концентрацию ума (в духе буддийского Сатори). Философ говорил о светящихся точках сознания, о точечной структуре, индивидуальном самостоянии – как цели человеческого Пути. Преображенное сознание не может не привести к ломке социальных структур, которые сопротивляются обновлению. (Не потому ли мысли философа полузабыты в наше время?)
Принято понимать сознание как «работу смысловых клише, заготовленных впрок, и это последействие есть лишь имитация (и, быть может, весьма искусная), лишь воспроизведение сознательных форм поведения, сознание машиноподобное» [483] , – развивает тему автор статьи «В поисках сознания». Обращаясь к буддологу Л. Э. Мяллю, воспроизводит значение дхармы как текста, порождающего новые тексты. В этом суть дхармы – в ее неисчерпаемости, она окрашена в цвет времени. [484] Прочтение дхармы всегда личное, ибо она не имеет одного смысла и зависит от способности к восприятию: не к усвоению, подражанию, а к индивидуальному пробуждению сознания. Поэтому текст называют «пустотным», свободным от априорных суждений.
Мышление есть личное соприкосновение с Истиной через осуществление обратной связи: «мысль возникает как отклик на уловленный сознанием призыв реальности».
Не случайно обращение к буддизму, которое не зря называют «Учением о сознании». Не только школы Махаяны, Иогачара – «Только сознание», но весь буддизм пронизан стремлением к пробуждению сознания, освобождению человека от пут невежества. Согласно учению о «Только сознании», светоносная мысль есть Абсолют, первопричина сущего. Свет, исходящий от Мысли, и есть истинная Реальность. Но сознание обычных людей затемнено. Цель буддизма – рассеять тьму невежества: «Неделание зла, достижение добра, очищение своего ума – вот учение просветленных». [485]