Китай, Россия и Всечеловек
Шрифт:
Карл Густав Юнг резонно не соглашается с теми, кто, опираясь на идею «не-я» – анатмана, отрицает признание души в буддизме. «Душа приобретает абсолютную важность: она – это все наполняющее собой Дыхание, сущность Будды; она есть Дух Будды, Единое, Дхармакая. Все существующее происходит из нее, и все отдельные формы растворяются обратно в ней. Это и есть основное психологическое предубеждение, которое пропитывает все существо восточного человека, просачивается во все его мысли, чувства и действия независимо от того, какую веру он исповедует». [540]
Конечно, это не совсем то, что имеют в виду под душой в христианском мире, но едино поле духовной энергии, формы различны. Как сказано в Сутре сердца: «Форма и есть содержание. Содержание и есть Форма». А словами Чжуан-цы: «Разделение без отделения и есть Жизнь»; «В разделении есть нераздельное, в споре есть бесспорное… Те, кто спорит, нарушает Путь. Путь не может быть назван. Великий спор бессловесен» (гл. 2). (Вместе с тем на споры, пустые разговоры в России уходит большая часть энергии, хотя было время убедиться, что в споре не рождается Истина.)
Закон «исключенного третьего» (существование одного за счет другого) предопределил образ мышления в западной эйкумене на многие века: «или то, или это» – третьего не дано. Еще Филон Александрийский выступил против тезиса Аристотеля, из которого следовало, что «Бог мертв». (Отсюда и трагическое мироощущение Ницше, приведшее к помрачению ума.) Нет ничего святого, есть лишь двоица, обреченная на борьбу. Симпликий, комментируя «Физику», добавляет: «Для натурфилософов школы Гераклита, исходивших из непрерывного потока становления и из того, что все телесное находится в процессе возникновения и исчезновения, но никогда не обладает истинным бытием, естественно утверждать, что „всегда все течет“ и что „дважды нельзя вступить в ту же самую реку“… В этом случае тоже нельзя было бы говорить о „сущем“ в собственном смысле, но лишь о возникающем и уничтожающемся в силу непрерывного потока» (с. 212). Если «все течет», если нет восхождения к Постоянству, на которое полагались китайские мудрецы, то нет опоры для души, Основы для восхождения.
Привычка противопоставлять одно другому – или то, или это – сохранялась во все времена. В XII веке в сочинении французского логика П. Абеляра «Да или нет» к Истине приводит столкновение мнений. Разве что Лейбниц усомнился в достоверности эмпирической реальности, провоцирующей на борьбу, но не был уверен, что современники поймут его. Лейбниц говорил о двух истинах, истине разума и истине факта. Истина разума абсолютна, не знает противоположности. Истины факта случайны, предполагают противоположное (Монадология, 33). Чистыми эмпириками он называл животных, которые опираются только на опыт. Души отражают мир тварный, а духи – само Божество, Творца природы. Всякий дух в своей области есть как бы малое божество, способное, уподобляясь Творцу, познавать систему Вселенной (Монадология, 83).
Тенденция, отраженная в «Монадологии», с одной стороны, уходит корнями в собственную традицию, с другой – навеяна китайским учением о Ли, внутренней форме, делающей каждую вещь неповторимой и всеединой. Лейбниц проявлял интерес к китайским мудрецам, пользуясь переводами христианских миссионеров, побывавших в Китае. Видимо, действительно существует «врожденное знание», о котором говорили и Конфуций, и Платон, глубинная интуиция, позволившая Лейбницу учения китайцев назвать «естественной теологией» и понять столь неоднозначное слово, как китайское Ли, формообразующее начало. Ли – внутренняя форма, упорядоченность, но эта «форма» имеет нравственный смысл – Справедливость, Разумность. (До сих пор Ли переводят словом «принцип», которое не раскрывает его сути.)
Для Лейбница Ли – универсальная сущность, в ней заключены все конкретные сущности. Китайцы называют свое Ли кругом. Похоже на нашу манеру выражения: «Бог есть сфера или круг, центр которых в каждой точке, а поверхность или окружность – в бесконечности. Они называют его Природой вещей… природа мудра, она все делает целесообразно, ничего не совершает напрасно. Китайцы наделяют его также Истиной и красотой… Китайцы понимают, что все едино, наделяют Ли совершенной цельностью». Ли неделимо, не состоит из частей. [541] И в этом суть, в цельности Ли – индивидуальном выражении всеобщего, в единичном Единого.
Но и у Лейбница дает о себе знать логика последовательного, причинно-следственного ряда, а не одновременного существования, имманентности Ли природе вещей. Он называет Ли Первопринципом, создателем и управителем всех вещей. Полагает, что этим началом порождается Ци: «…оно произвело Ци, или материю». Но в китайском языке нет понятия «материи»: все есть Энергия-Ци – сгущаясь, она образует вещи, рассеиваясь, приводит к их исчезновению. (Да и не могло быть иначе при логике недвойственности.) Материя вторична – то появляется, то исчезает, в отличие от извечного Ци, дух которого обусловлен присутствием Ли.
И Ци многозначно. В японском философском словаре Ци первоначально означало такт, ритм, дыхание; это основной принцип человеческой жизни, ассоциируется с душой, с духом. И. С. Лисевич приводит мнение о Ци «второго конфуцианца» Мэн-цзы: «Трудно выразить! Это ци, которое предельно велико, предельно крепко. Если его пестовать правильно и не причинять вреда, оно вздымается от Земли до Неба. Это ци, которое сочетается с Долгом-Справедливостью и Путем, – без них оно чахнет. Оно рождается в накоплении Долга-Справедливости, а не является случайным их проявлением. Но если в деяниях есть что-то противное сердцу – оно чахнет тут же!» [542] Действительно, Ци сосредоточено в сердце человека, и от сердца зависит качество Ци, его чистота или замутненность.
В сунской философии Ци не мыслили без Ли. По мнению Чжу Си (1130–1200) (в переводе с немецкого): «Не существует силы дыхания-Ци в этом мире без упорядочивающего принципа Ли; точно так же как не существует упорядочивающего принципа без силы дыхания… Без Ци у Ли не было бы того, на чем держаться и на что опираться. Четыре элемента: Металл, Дерево, Огонь, Вода – это сила дыхания. Доброта, чувство Долга, воспитанность и понимание – это упорядочивающий принцип» (с. 80). С точки зрения Чжу Си, Ци – это Металл, Дерево, Вода, Огонь; Ли – это Человечность, Справедливость, Искренность, Мудрость. Но без Ци нет Ли и без Ли нет Ци – Человечность и Справедливость присущи изначальной природе (син).
Это позволило японскому конфуцианцу Охаси Дзюндзо (1816–1862) сказать в 1857 году, предчувствуя падение нравственности в буржуазную эпоху Мэйдзи (1868–1911): «Огонь и вода – это Ци; процесс горения и течения тоже Ци. Но что вода течет, а не горит, а огонь горит, а не течет, по закону двуединой природы, – это действие Ли. Но если Ци разрушить, то и Ли исчезнет. Разъяв Ци, европейцы утратили Ли. И потому в их учениях нет Человечности-Жэнь, Справедливости-И, Искренности-Синь, Верности-Чжун». [543] (По закону исключенного третьего: одно развивается за счет другого, рацио за счет морали.)