Китеж-град. Осада Ершовки
Шрифт:
–Запирай ворота!!!
–Это зачем же ворота, то, парень? Случилось чтоль чаво? – спросил Ефим.
Митька уставился на Ефима так, словно впервые его увидел. Впрочем, он действительно впервые в жизни видел Ефима.
–Случилось, случилось! – снова заорал во весь голос Митька. Вот туда гляньте! – и он показал рукой в сторону джунглей, через которые шла дорога из Бенгаловки в Ершовку.
Ефим и Алексашка уставились в указанном направлении, но ничего особенного не заметили.
–И что там? – скептически спросил Ефим.
–На стену пошли!!! – снова крикнул Митька, и кинулся по лестнице
–Э, стой, парень! – Ефим кинулся за ним следом. За Ефимом побежал и Алексашка.
Едва Митька взобрался на стену, он сразу же выставил руку, и направил указательный палец в сторону леса.
–Вон они! Вон!
Ефим и Алексашка взбежали на стену, и посмотрели в указанном направлении. Далеко-далеко, над лесом, поднимался какой-то столб пыли.
–Это что ещё? – в недоумении спросил Ефим. – Пыль какая-то.
–Пыль?! Пыль?!!! Какая пыль?!!! Это они!!! ОНИ!!!
–Они? Да кто «они» – то, парень?
–ОНИ! Через пару часов будут здесь!
Ефим всё ещё недоумевал, а вот Алексашка сразу почуял смертельную опасность. Он сразу понял, что в лесу, в верстах тридцати от Ершовки – по лесу идёт войско. Видимо лошадей было много, и на каменной дороге все не умещались – ехали и по обе стороны от неё по земле. И именно лошади-то и поднимали над лесом этот столб пыли. Многие и многие десятки, сотни лошадей.
«К воеводе бежать надо! Срочно!» – пронеслось в голове у Алексашки.
–Я к воеводе! Беда! Ефим, запирай ворота! Митька – будь здесь, никуда не уходи! – Алексашка сбежал со стены и пулей помчался к терему воеводы.
Ефим посмотрел ему вслед и пробурчал:
–Ишь, раскомандовался!
Однако он тоже стал спускаться со стены, чтобы запереть ворота. Видимо слово «беда» произвело на него впечатление.
XXVIII. Мегалополис
Третьим до гор на крайнем западе добрался Савва Буслаев. Его маршрут был самым нелёгким из трёх, особенно в самом начале – когда путь ему преградили болота.
Как и в лесу, через который уже была проложена тропа – через болота, стараниями первопроходцев – была проложена гать. Но она была слишком узкой и ненадёжной, чтобы по ней могла проехать дружина. Тогда Савва Буслаев приказал рубить деревья, и делать гать больше и крепче – в связи, с чем его продвижение вперёд задержалось на неопределённое время.
Точно неизвестно, сколько именно времени он оставался на болотах – известно только, что в конце концов он их преодолел, и двинулся с дружиной дальше. Дальше дорога пошла как по маслу – за болотами, на многие километры кругом была широкая степь.
Проехав по степи, они, наконец, доехали до леса, а недалеко увидели большой холм. Говорят, что как только Савва Буслаев увидел этот холм – так сразу же решил, что именно тут и будет стоять будущий город. Однако в тот момент он никому и слова не сказал, и поехал дальше, в лес. Лес тянулся ещё на пятьдесят вёрст, и преодолев его – он снова выехал в степь, за которой уже вдалеке виднелись горы.
Поехав вдоль горной гряды, и найдя западный перевал, Савва Буслаев с дружиной, как и Ростислав Брячеславич – переехал через перевал и выехал в пустыню. Оценив обстановку он вернулся назад и приказал начать на перевале строительство форпоста.
Предложение это мало кому понравилось. Положим, воздвигнуть там деревянный город проблем не было – лес был рядом – руби да строй. Однако, чтобы построить каменный город – нужно было изрядно попотеть. Камень пришлось бы добывать в горах и везти на стройку через весь лес. Дружинники стали возражать, однако Савва Буслаев в свою очередь стал возражать им, что город надо строить подальше от перевала – чтобы в случае нападения врагов из пустыни – у города было как можно больше времени подготовиться к обороне. На это опять-таки стали возражать, что хоть какое-то поселение рядом с форпостом всё-таки нужно, хоть маленький городок или село. Савва Буслаев согласился, однако главный, большой город – наотрез отказался строить на каком бы то ни было другом месте, кроме холма за лесом. Именно так были заложены Западный Форпост, Ершовка и Бенгаловка.
Кстати, когда Савва Буслаев объявил, что хочет назвать будущий город «Ершовка» – дружинники изрядно удивились, и снова было начали ему возражать, Говорили, что такое название больше подходит для деревни, а городу, да ещё и большому – не пристало. Но в отличие от Ростислава Брячеславича, Савва Буслаев переубедить себя не дал. Упёрся намертво – Ершовка, и всё тут.
Почему он выбрал именно такое название для будущего города – в дружине понять не могли. Почему Ершовка? Ершей он, что ли жареных объелся? Посоветовавшись, воеводы снова пришли к Савве Буслаеву, и стали предлагать ему для города другие, схожие названия. Предлагалось назвать город и Ершов, и Ершовск, и Ершовский, и даже Ершовный. Не хотели воеводы, чтобы у будущего города было такое простое, незамысловатое, и в какой-то степени даже крестьянское название – Ершовка.
Тогда Савва Буслаев сказал, что назовёт будущий город Ершовка и никак иначе. А объяснил он это тем, что как-то ночью, ещё на болотах – ему было видение. Что явился к нему во сне ангел, и сказал ему заложить город и назвать его Ершовкой – и тогда будет этот город стоять долго и крепко, и станет самым большим, самым главным городом в Великом Крае. Делать было нечего – воеводы покорились.
–Пусть так и будет. – говорили воеводы меж собой, расходясь, – Чего мы в самом деле к этому названию прицепились? Ершовка – так Ершовка.
Так было начато строительство третьего, самого большого и самого главного города Великого Края.
XXIX. Ершовка
«Разбудить воеводу, во что бы то ни стало! Срочно разбудить! Время дорого».
Это была единственная мысль, вертевшаяся в голове Алексашки, когда он бежал как угорелый к терему воеводы. Но будить его не пришлось. Когда Алексашка подбежал к терему, то сначала увидел Фёдора, который седлал вороного коня. Видимо на этом коне воевода собирался ехать на военный совет. Чуть поодаль он увидел и самого Буслаева. Он видимо совсем недавно проснулся. Одет сейчас он был в белую рубаху. Воевода стоял возле деревянной бадьи с холодной водой – и умывался. Черпал ковшом из бадьи воду – и лил себе на голову. Видимо, чтобы поскорее проснуться.