Классическая драма Востока

Гуань Хань-цин

Душьянта.Да, боги ревнуют, когда видят, как человек достигает совершенства с помощью молитв и подвижнической жизни.

Анасуйа.В канун наступления весны суровый отшельник, увидев ее пьянящую красоту… (Не договорив, стыдливо замолкает.)

Душьянта.Легко понять, что произошло потом. Значит, ваша подруга — дочь апсары?

Анасуйа.Да.

Душьянта.Иначе и быть не могло!

Средь женщин человеческого рода Где мы такую красоту найдем? Блеск молнии сверкает с небосвода, — Не в прахе зарождается земном!

Шакунтала

опускает в смущении голову.

(В сторону.)Мне кажется, что мои надежды могут осуществиться: она не из касты жрецов. Но о каком соединении с любимым говорили в шутку ее подруги? В сердце моем тревога…

Приямвада (смотря с улыбкой на Шакунталу и обращаясь к царю). Кажется, высокому гостю хочется спросить еще кое о чем?

Шакунтала грозит ей пальцем.

Душьянта.Вы угадали, благородная госпожа. Мне очень хочется узнать побольше о жизни в святой обители, и у меня есть еще один вопрос.

Приямвада.Спрашивайте, не колеблясь. Мы, отшельники и отшельницы, — именно те люди, которые должны отвечать на все вопросы.

Душьянта.Вот что еще поведайте мне о своей подруге:

Она в обители, мирских не зная бед, До дня замужества должна ль блюсти обет, Удерживать себя от радостей любовных, Иль до скончанья дней для подвигов духовных Ей надо жить в лесу, среди безлюдных троп, — Ей, чьи глаза сравню с глазами антилоп?

Приямвада.Она, как и все мы, подчинена суровому обету, но отец решил ее выдать замуж за человека достойного.

Душьянта (в сторону). Мою мечту легко осуществить!

О сердце, пред тобою верный путь. Теперь свои сомненья позабудь: К тому, что пламенем казалось глазу, Могу я прикоснуться, как к алмазу!

Шакунтала (с притворным гневом). Я ухожу, Анасуйа!

Анасуйа.Но почему?

Шакунтала.Пойду скажу благочестивой матери Гаутами, что Приямвада мелет вздор.

Анасуйа.Подруга, пока мы не исполнили долг гостеприимства, нельзя тебе покидать почтенного гостя и уходить когда вздумается.

Шакунтала, не отвечая, направляется к выходу.

Душьянта (хочет ее удержать, но останавливается. В сторону). Как удивительно, что мысль влюбленного всегда есть действие, движение:

Я броситься за девушкой хотел, Но сразу же собою овладел. И что же? Не вставал я со скамьи, Но ощущенья таковы мои, Что я пошел за ней, чтоб удержать, Вернулся, на скамье сижу опять!

Приямвада (удерживая Шакунталу). Тебе нельзя уходить, подруга.

Шакунтала.Почему —

нельзя?

Приямвада.Ты должна полить еще два дерева: ты мне это задолжала. Заплатишь долг — можешь идти. (Силой заставляет ее вернуться.)

Душьянта.мне кажется, что поливка деревьев утомила госпожу. Посмотрите:

Плечи поникли, ей трудно в воду кувшин окунуть; Красными стали ладони; часто волнуется грудь; Лента упала; и блещет пот на ланитах; и ей Сдерживать надо рукою черные волны кудрей.

Ее долг выплачу я. (Снимает с пальца перстень и дает его двум подругам.)

Они читают вырезанное на печатке имя и смотрят друг на друга.

Не принимайте меня за другого: я получил этот перстень в подарок от престарелого царя, отца нынешнего государя. Это — знак, что я здесь представляю повелителя страны.

Приямвада.Тогда этому перстню не следует расставаться с пальцем. Достаточно вашего слова, благородный господин, чтобы освободить ее от долга. (Слегка усмехнувшись.)Шакунтала, за тебя выплатил долг этот знатный и добрый господин, — или, вернее, сам государь. Теперь можешь уйти.

Шакунтала (в сторону). О, если бы я могла от него уйти! (Громко.)Разве ты вправе отсылать или удерживать меня?

Душьянта (глядя на Шакунталу, в сторону). Чувствует ли она ко мне то же, что я чувствую к ней? Мне кажется, что я могу надеяться —

Хотя со мной не говорит ни слова, Но лишь заговорю я сам, Всем существом она внимать готова Моим вопросам и речам. Хотя ко мне лицом не обернется, Стыдливость милую храня, Пытливый взгляд ее не оторвется, Все время смотрит на меня!

Голос за сценой.Отшельники! Отшельники! В вашей защите нуждаются живые существа в священной роще! Говорят, что неподалеку охотится царь Душьянта на своей колеснице!

Пыль от копыт, пыль от копыт, Густа и горяча, В закатном зареве дрожит, Летит, как саранча. На все плоды, на все дары Она спешит обрушиться — И на одежду из коры, Что на деревьях сушится!

И еще:

Вторгается слон в нашу мирную рощу, Его устрашил государь-властелин, Он древо сломал, сокрушил своей мощью, Но в ветке застрял его бивень один. Как цепи, влачит он с безумным томленьем Лианы, что тяжкой сорвал он стопой. О, горе деревьям, о, горе оленям, О, горе обители нашей святой!