Клеомена. Ольгерд. Целитель и Пастух
Шрифт:
– Какое же тепло ещё нужно? – вернулась к той же теме девочка.
– Наши образцы должны чувствовать, что снаружи защитного кокона их ждёт существо, бесконечно любящее их и желающее только добра.
Слово «образцы» покоробило девочку, и она решила вступиться за «своих»:
– Не называй их так!
– Вот видишь, – сказал юноша. – ты относишься к ним как к родным. А ведь эти твари могут сожрать тебя, как только ты их выходишь.
– Такого не будет, – упрямо возразила принцесса, – я сумею договориться с ними.
– Будем надеяться, – усмехнулся
Ты вполне можешь поладить с ними благодаря своему дару. Всем известно, что Пастух был другом всему живому, а ты, без сомнения, его последователь. Ты уже любишь этих малышей. Но оттого, что ты просто будешь стоять рядом и любить их, ничего не изменится.
– Как тогда быть? Обнять их?
– Вряд ли это поможет, – покачал головой дух, – драконы умели разговаривать, но речь их вовсе не была похожа на нашу. Они отправляли своему потомству сигналы, которые проникали даже сквозь броню оболочки.
– Пели колыбельные? – с улыбкой спросила девочка, усаживаясь на лавку рядом с духом.
– Ты что, духи сюда приволокла? – наморщив нос, спросил он.
– Ты о горицее? – девочка достала из сумки один из пучков, и дух отодвинулся, с отвращением глядя на безобидное растение.
– Убери эту гадость и вымой руки! – прошипел он, – и больше не носи это сюда!
Ольгерд пришлось оставить сумку на улице и последовать приказу негостеприимного хозяина.
– В следующий раз приноси сюда что-нибудь полезное, – сказал он, когда она вернулась, – мне здесь не хватает материала для исследований.
– Ага. И ты снова заставишь меня выкидывать это?
– Я составлю список. В заброшенной лаборатории есть всякие полезные штучки, а прислужник туда попасть не может.
– А этот маг, ну, создатель лаборатории, не обидится на меня, если я это сделаю?
– Нет. Я ж говорил, что эта игрушка ему надоела. Ну, а если он всё-таки объявится, считай, тебе повезло.
– Почему это?
– Познакомишься, – хмыкнул парень.
Его снисходительная манера разговаривать с ней, как с маленькой девочкой, раздражала Ольгерд. А ведь если бы не она, то не видать ему драконьих яиц! Ну и что, что он гораздо старше её, выглядит-то совсем молодо. Может, он вообще обманул её о своём возрасте и выделывается теперь…
– Знаешь, что… – Ольгерд решила высказать ему всё, что думает, но тот перебил её:
– На самом деле, ты высказала очень здравую мысль.
– Какую?
Он снова усмехнулся, и девочке захотелось уйти, хлопнув дверью. Но она этого, конечно же, не сделала.
– Про колыбельные.
– Да-а? – с сомнением протянула принцесса.
– Понятно, что драконы не пели колыбельных. Но звук – это то, что может проникнуть даже сквозь броню, которой отгородились от мира наши драконята. Ты умеешь петь?
– Неет, – промямлила принцесса.
Дух разочарованно всплеснул руками.
– Но я играю на амельтане.
– Это даже лучше, – дух заметно приободрился, – ты счастлива, когда играешь на нём?
– Когда как, – пожала плечами принцесса, – в основном, да.
– Ты будешь приходить сюда каждый твой день, – безапелляционно заявил мальчишка, – и играть. Реже нельзя, иначе они быстро уснут. Ты сможешь?
– Постараюсь. Я ведь принцесса, ты не забыл? Остальные могут обратить внимание на то, что я куда-то пропадаю каждый день.
– Придумаешь что-то, – отмахнулся от её слов дух, как от назойливой мошки – вас там, чудесных детей, немало, помимо тебя, болтается, могут не заметить. А здесь ты нужна. Дети, принесённые рекой, редкость в мире. Ты проводишь через себя магию, сама того не замечая. Твоя сила и воля к жизни нужна им сильнее, чем кому бы то ни было.
– Звучит разумно, и, несмотря на все твои попытки обидеть меня, я принимаю твои условия, – сказала Ольгерд. Я вернусь сюда завтра.
Так и повелось. Она стала приходить каждый день, попутно таская из заброшенной лаборатории всякие штуковины из тех, которые дух сумел ей описать. Некоторые из его объяснений были настолько туманные, что она так и не смогла понять, что он имел в виду. Юноша злился на её непонятливость. Зато игра на амельтане стала настоящим прорывом. Очень быстро принцесса поняла, что драконы откликаются на её игру. Сначала их ответ был почти неосязаем, но с каждым разом она всё острее чувствовала ликование пробуждающейся и развивающейся в них жизни.
К счастью, её отлучки были практически незаметны. Она уходила к колодцу сразу же после завтрака, у них всегда было свободное время перед занятиями. Время в волшебном лесу шло иначе, так что по меркам остальных она отсутствовала не больше получаса, хотя дух становился всё требовательнее и заставлял её часами играть на амельтане. Он был невыносим, этот мальчишка. На её вопросы он не отвечал, информацию из него приходилось выжимать по крупинкам. Ольгерд так и не узнала, как он попал в этот лес и где вообще находится это место.
Однажды, улучив момент, девочка подошла к наставнику Калебу и, сунув ему под нос книгу, спросила, на каком она языке.
– Это древнее единое наречие, – ответил тот, с интересом рассматривая фолиант, – на этом языке уже не говорят. Откуда у вас эта книга?
– Нашла в библиотеке, – не моргнув глазом соврала девочка.
– Не помню в библиотеке таких книг.
– А она стояла на самом верху, на заднем ряду, – принцесса наивно распахнула глаза, – а вы можете научить меня этому языку?
– Хм… зачем тебе? – удивился наставник, – не лучше изучить язык, на котором разговаривают сейчас?
– Мне очень надо, – молитвенно сложила руки девочка, – я хочу больше знать о прошлом нашего мира.
– Хорошо, – одобрительно взглянул на неё учитель. Младшая принцесса до этого момента вообще не интересовалась ни историей, ни иностранными языками. Стоило использовать любую возможность заинтересовать её, – но придётся учиться каждый день.
– Я готова, – вздохнула Ольгерд. Ей совсем не хотелось проводить тёплые летние деньки за учёбой, но иного выхода не было. Она должна была узнать больше о драконах.