Клетка судьбы
Шрифт:
Лошадь ее брата. Еще одна его часть, которую она только познавала.
— Как ее зовут?
— Лошадь.
Она рассмеялась.
— Мой брат назвал лошадь Лошадью?
Натенек улыбнулся.
— Такой уж Савенек.
Ее сердце сжалось. У него было и чувство юмора. Еще одна его часть.
— Что такое? — спросил Натенек.
Она забралась в седло.
— Ничего.
— Мы не справимся, пока ты рассеяна, — сказал он. — Не отвлекайся.
Она склонилась и погладила шею Лошади.
— Обычно я не такая эмоциональная, — сказала она. — Простите, больше не повторится, —
* * *
Аллисса и Натенек ехали быстро всю неделю, направляясь в Джонтис. Натенек был удобным спутником. Они просыпались до восхода солнца, тренировались, ели и ехали весь день. Аллиссе нравилось работать с ним. Он учил ее трюкам в сражении на мечах, как нападать, когда противник ожидал этого меньше чего. Он учил ее сражаться грязно. А она показывала ему, чему Кердан научил ее в Кловеке. Они ехали в Рассек, и Натенеку лучше было знать техники армии.
На седьмую ночь они остановились раньше обычного, не хотели проходить в Рассек вечером. Они нашли укромное место под деревьями в стороне от тропы, чтобы их не заметили. Натенек чистил лошадей, пока Аллисса пополняла их фляги водой из ручья. Когда она вернулась в лагерь, она плюхнулась рядом со своим спальным мешком.
— Зачем ты так делаешь? — спросил Натенек. Она нахмурилась в смятении, не зная, о чем он. — Твое плечо. Почему ты всегда трешь его и касаешься?
Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она и не осознавала, что делала это. Когда она касалась плеча, врывались воспоминания — взрыв, осколок дерева в руке, Элиза, бьющая ее, побег, заражение, почти потеря руки, разрыв. Все было связано.
Она резко встала и пошла прочь, нуждаясь в уединении. Было сложно дышать. Листья захрустели за ней, Натенек приблизился.
— Прости, — сказал он. — Не хотел лезть в личное.
Она смотрела на высокие сосны вокруг них, хвоя трепетала на ветру.
— Рана. Еще заживает.
— Она тебя беспокоит?
Нет. Да.
— Все в порядке.
— Уверена?
Она кивнула. Кожа была немного раздраженной, но не болела.
— Лекарь из Френа зашила мою руку, и я принимала лекарства, — к счастью, лекарь смогла спасти ее руку. Но Аллисса навсегда получила жуткий шрам.
— Если станет больно, или рана изменит вид, дай знать.
— Хорошо, — его забота была трогательной.
— Мне нужно к лошадям, — его рукава были закатаны, в руке была щетка для лошади.
— Я скоро буду, — как только он пропал из виду, она сдвинула воротник рубахи с плеча и осмотрела недавно зажившую рану. Зашитое место было припухшим и кривым. Она осторожно коснулась места пальцем, поняла, что ее ногти восстановились. Никто уже не мог сказать, что их вырывали. Она сжала кулак, пытаясь отогнать болезненные воспоминания, не желая снова видеть то, что случилось в подземелье. Ее мутило. Ей нужно было отвлечь разум на что-то другое. Мысли о прошлом не помогали.
В лагере она спросила у Натенека о нападении Рассека пару недель назад. Она в это время ехала во Френ,
— Я знаю, что Империон понес потери в несколько сотен жизней, а Френ не помог. Что еще вы знаете?
— Не много, — ответил он, проверяя копыта лошадей.
— Мне сказали, что Кердан приказал отступать армии Рассека.
— Я этого не знал. Савенек хотел пойти воевать. Чтобы удержать его, я забрал его на охоту. Так что я мало знаю о нападении. Но, как я понял, большая часть сражений прошла в Фие и Ландании, — он подошел и прислонился к дереву рядом с ней. — Я знаю, что армия Рассека жестока. Они беспощадны.
— Они — монстры.
— Но ты с уважением говоришь о принце Кердане. Разве он не капитан армии? — он вытащил кинжал и стал чистить кончиком ногти.
Часть армии, которая слушалась Кердана, отличалась от остальных солдат Рассека. Но у нее не было доказательств, это было только впечатление от тренирующихся в гарнизоне в тот день.
— Я хочу задать вопрос, и я хочу, чтобы ты подумала, а потом ответила.
— Хорошо.
Он смотрел на кинжал, пока говорил:
— Ты доверяешь Кердану?
Она хотела сказать «да», но он просил ее обдумать вопрос. Зная Натенека, он спрашивал, потому что на то была причина.
— Почему вы спрашиваете? — он знал то, чего не знала она? Что-то случилось?
Он отложил кинжал.
— Я думал обо всем, что ты мне рассказала. Ты уверена, что Кердан ненавидит Жану? Что они не заодно? Удобно, что его отец уже не стоит на дороге. Власть Рассека передается Кердану, не Жане, но она все еще сидит на троне. Война дорогая, занимает время.
— Я не понимаю вас, — что он пытался сказать?
— Если ты выйдешь за Кердана, он может убить тебя во сне или подсыпать яд в твою еду. И он будет править Империоном и Рассеком. Разве не этого хочет Жана? Может, это замысловатый план, чтобы получить власть над Империоном.
Ее тело онемело. Она хотела сказать Натенеку, что это невозможно. Кердан не давал повода сомневаться в нем.
— Я пробегусь. Подумай над моими словами. Я вернусь через пятнадцать минут.
Она хотела отмахнуться от теории Натенека, но не могла. Ее стоило обдумать. Она узнала от родителей, что мнение остальных было важным. Она не могла позволить своим эмоциям ослепить ее. Аллисса вытянулась на спальном мешке, думала о своем времени в Рассеке с Керданом. Мог ли он тайно работать с Жаной? Или Кердан все-таки ненавидел мачеху? После письма от его матери, выражающей тревоги насчет Жаны, Аллисса начала доверять ему и понимать его. Но она видела, как король отрезал мальчику руку, и Кердан не помешал его смерти.
Аллисса потерла уставшие глаза. Кердан был грубым на людях. Опасным, агрессивным. Но наедине он был тихим, добрым и заботливым. Он принес ей книгу, дал одежду и еду. Он выводил ее из замка, показал гарнизон, понял, как они могли помочь друг другу. Он убедился, что еду поставляли в местную деревню, был справедливым с теми, кем управлял, и все вокруг уважали его. Одно выделялось в его пользу сильнее всего — карты, которые он спрятал, чтобы Одар и Аллисса выбрались из Рассека. Этот простой жест был доказательством дружбы Кердана.