Клеймо сводного брата
Шрифт:
Нет ничего лучше, чем рык, когда стараюсь взять глубже, когда наслаждаюсь каждым скольжением.
— Давай, малыш. Расслабь горло, — просит он и толкается дальше. Берет за голову и просто пропихивает член в глотку.
Я давлюсь, реву, а он только вытаскивает член и слезы с щек стирает.
— Умница. Потом продолжим.
И после мы нежимся в постели. Разговариваем, вспоминаем семейные счастливые дни. И не очень счастливые. Обсуждаем, как быть дальше.
Герман не хочет, чтобы я работала. Но
— Антон оплатил мне учебу. На весь период. Мне придется работать.
— Я могу…
— Нет, не можешь, — отворачиваюсь и еще раз касаюсь взглядом комнаты. Получше, чем у меня, но тоже съемная, простая. А обучение далеко не самое дешевое.
— Я не возьму последнее и к отцу не пойду. Давай не будем ругаться. Это…
— А если он потребует другой оплаты, — уже злится Герман и тянет меня за волосы обратно на кровать, сверху нависает. Членом упирается в живот. Давит в опасной близости от промежности. А самое главное, пальцами горло охрипшее сжимает. – Ляжешь под него, чтобы учебу оплатить?
— Ты делаешь мне больно, Герман! – пытаюсь я его руки с шеи убрать, но это как из стального капкана вырываться.
— На вопрос отвечай!
— Нет, Господи, конечно нет! Я полгода с ним не смогла лечь, сейчас тем более. Буду просто работать. И все, — хриплю, чувствую, что уже задыхаюсь и в глазах знакомый огонь вижу. Как в ту ночь. Безумный. – Отпусти, Герман.
Он встряхивается и превращает боль в мгновенную ласку. Но мне становится страшно. Ведь он мог меня убить. Немного надавил сильнее, и об учебе больше никто бы не беспокоился.
— Но он пытался?
— Пытался, — не стала я отрицать. Собираюсь встать, но он качает головой и наваливается сверху. Скалится и в губы меня целует.
Жадно всасывает язык и вход между ног ищет.
— Как мне это нравится. Удел придурков пытаться, мой удел лишь брать.
— Перестань паясничать, — извиваться начинаю. — Я бы занялась с ним сексом, просто…
— Просто ты думала обо мне.
— Господи! Какой же ты самоуверенный, — откатываюсь в сторону и понимаю, что лучшая ночь безвозвратно испорчена его самомнением.
И пусть он прав. Мне хочется романтики, а не слышать, как Герман гордится тем, что стал у меня первым.
Встаю и чувствую захват на руке.
— Что?
— Иди сюда.
— Не хочу.
— Зато я хочу, — дергает в кровать, и я со вскриком падаю. – Я ждал тебя слишком долго. Я каждую ночь видел тебя во сне. Так что не пытайся меня обмануть. Или с другим быть.
— А то что? – бросаю я с вызовом и знаю, что вот сейчас он не соврет.
— Скорей убью тебя и себя, чем кому-нибудь отдам. Поняла?
Почему-то после этих слов стало страшно. Потому что на самом деле я его не знаю. А кажется, по собственной воле уйти не смогу. Страшно, что и воли у меня скоро не останется.
Герман почти касается моих губ, но вдруг звонит его телефон, и он, не отрываясь от меня, отвечает:
— Внимательно…
Он уехал, а я так и лежала, удовлетворенная и пронизанная страхом. Что же делать? Остаться с ним и вечно бояться сделать лишний шаг? А не получится ли так же, как в фильме про одержимых маньяков.
Ладно… Накручивать себя можно бесконечно. А можно просто закрыть глаза и подумать, как с этим одержимым было хорошо.
Герман не просто любит меня во время секса. Он боготворит, сколько времени обычно уделяет ласкам тела. И самое главное, я ему отвечаю. Мне нравится все то, что он со мной делает. Мне нравится кончать не от собственной руки, а от его языка и пальцев. Кайф.
И я бы так и кайфовала, если бы на утро меня не разбудил звонок. От Антона.
— София! Где деньги?
Глава 19.
Я действительно испугалась. Собралась за десять минут. Проверила на месте ли деньги и опрометью бросилась бежать в больницу.
Даже удивительно, сколько вчера мы прошли. И если тогда это было, как в тумане. То сейчас я четко поняла, что шла я за Германом примерно три километра. Не глядя. Не думая. Словно загипнотизированная. Но месть ли была моим главным желанием? Или меня вело чувство незавершенности, которое и вылилось в такую чувственную, грубую эротику. И тело от воспоминаний до сих пор потрясывает. Штормит. Просит продолжения.
И подходя к парковке больницы, мою голову обильными красками начали заполнять мысли.
Ведь получается я теперь с Германом? Я же занималась с ним сексом.
А значит любые отношения с Антоном нужно закончить. Он не должен думать, что у него есть хотя бы шанс на то, что так лихо забрал Герман. Уже второй раз.
Так ведь будет правильно?
Именно это я себе и говорила перед дверью его палаты, не решаясь ее толкнуть. Что я ему скажу?
Вчера я встретила сводного брата, хотела ему отомстить за изнасилование. А по итогу растеклась лужицей и дала сделать все, что ему хочется. А тебе не дала. Просто не смогла.
Мда-а… Мне кажется, Антон за такое объяснение просто убьет.
— Не сделаешь ты, сделаю я, — слышу голос за спиной и шумно выдыхаю. Разумеется, Герман не мог не прийти и не проверить, насколько быстро я перейду в его полное владение.
И тело тут же вспоминает способ, которым он мною владел, и покрывается мурашками. Особенно, когда на ягодицу легла тяжелая рука.
— Герман, — рычу недовольно. – Ты же на работе.
— Иди уже, — подталкивает он меня и одновременно толкает двери в палату. Мне ничего не остается, как только пройти вперед и оказаться напротив угрюмого Антона.