Клинки максаров (Сборник)
Шрифт:
— На сук напоролся.
— Ну тогда, может быть, пойдем?
— Пойдем. — Хавр вел себя как-то странно. Выглядел он не то ошалевшим, не то опоенным. Да и повел нас совсем не в ту сторону, откуда появился.
И тем не менее через несколько часов непрерывной ходьбы через кустарник мы вышли если и не на дорогу, то на ее подобие, безукоризненно ровной лентой рассекавшее заросли. Язык не поворачивался назвать ее Забытой — ни единый кустик, ни единая травинка не росли на голой, казалось, только что подметенной поверхности. Посередине просеки,
— Вот так я развлекался еще мальчишкой, — сказал он, проводив камень взглядом, кстати сказать, уже почти прояснившимся. — Сноровка осталась.
Я попробовал царапнуть полированный верх рельса сначала ногтем, а потом ножом. Металл, из которого он был сделан, не поддавался воздействию закаленной стали, зато не оказывал абсолютно никакого сопротивления скольжению. Лед по сравнению с ним был как наждак по сравнению со льдом.
— И давно существует эта дорога? — спросил я.
— Она существовала еще до того, как здесь появились мои предки. Наверное, она ровесница Стеклянным Скалам. Хотя и проходит от них в стороне.
— Ты, помнится, говорил, что с некоторых пор она стала опасна?
— Да. После того, как Сокрушение вырвало из нее приличный кусок. Она беспрестанно гудела, хотя не каждый мог это гудение услышать. Лучше всех почему-то его ощущали беременные женщины. Но после этого они рожали мертвых детей или уродов. Те, кто часто ходил здесь, тронулись умом. Одним так понравилось это проклятое гудение, что они слушали его до тех пор, пока не умирали от голода и жажды. А другие шли вдоль Дороги до самого Окоема, пока не пропадали там.
— А что это — Окоем?
— Как что? — удивился Хавр. — А это, интересно, что? — Он ткнул пальцем вверх.
— Небо.
— И Окоем — небо. Но только в том месте, где оно соединяется с землей.
— Небо соединяется с землей? — с сомнением повторил я. — Вот это уж точно сказки…
— Как раз и не сказки, — возразил он. — Я, правда, сам до Окоема не доходил, но от верных людей все точно разузнал. Небо там стеной ложится на землю, и все за ним исчезает.
— Значит, небо твердое? Как из камня?
— Да нет же! Ты его сначала даже не замечаешь. Свет понемногу меркнет. Тяжесть огромная наваливается. Видения всякие в глаза лезут. Кто дальше ходил, живым не вернулся. А если и вернулся, то потом до конца дней всякую ахинею нес. Вроде бы там такая же жизнь, только наподобие льда застывшая, а одна минута нашему году равна. Реки там, дескать, текут в гору, а дождь может падать и сверху вниз, и снизу вверх.
— Теперь-то ты это гудение слышишь? — перебила его Ирлеф, все время внимательно рассматривавшая рельс.
— Нет. Теперь он как мертвый. А раньше всегда теплым был. И светился иногда. Камень по нему пустишь, и вместе с ним сияние летит, разными
— Почему же вблизи него ничего расти не хочет? — Носком сапога я ковырнул землю, в которой даже корни трав отсутствовали.
— Так всегда было. И зверье лесное сюда подходить боится. Наткнешься на голодного хищника, сразу к Забытой Дороге беги. Этому нас старшие учили.
— Тогда показывай, в какую сторону идти.
Не знаю, могла ли Забытая Дорога причинить человеку вред, но всех других живых существ она действительно отпугивала. Никто — ни зверь, ни гнус, ни знаменитые живоглоты — не преграждал наш путь. Почва под ногами была упругой и ровной. Никогда еще нам не удавалось преодолевать такие расстояния за один переход. Даже реки не были помехой. Рельс висел над водой безо всякой опоры — как всегда, идеально прямой и сверкающий, и мы, уцепившись за накинутую на него кожаную петлю, легко докатывались до противоположного берега. Видели мы и сделанный Сокрушением стометровый зазор в дороге. Лес здесь смыкался, и пришлось изрядно попотеть, пробираясь сквозь бурелом и колючие заросли.
— Скоро минуем Стеклянные Скалы, — где-то в середине пятого перехода объявил Хавр. — Вот тут надо остерегаться. Место это мертво уже тысячи лет, но всякая нечисть лазить возле него не перестала. Жуткие попадаются экземплярчики. Как раз где-то поблизости и моего отца искалечило.
— Может, нам лучше свернуть с Дороги? — предложил я.
— Не стоит. Их совсем не Дорога привлекает. Они окрест что-то ищут. Тысячи лет уже ищут. Раньше все леса перепаханы были. Теперь их уже меньше стало.
— Тогда остановимся на пару минут, — попросил я. — Зелейника надо хлебнуть.
Перед тем как отпить из баклаги, я взболтнул ее. Зелейника оставалось порядочно — наверное, не меньше двух третей. На обратную дорогу с лихвой хватит.
— Расскажи хоть, чего нам бояться, — спросила Ирлеф, чуть более встревоженная, чем всегда. — На кого эти твари похожи?
— А это раз на раз не приходится. Может быть и карлик тебе по колено, а может и великан выше тех деревьев. Может ползти, может и летать. Может клыками клацать, а может и огнем плеваться. Как повезет.
Опять врет, подумал я. Запугивает ее. Карлики… великаны… огнем плюются… Мог бы и позаковыристее что-нибудь придумать. Желая как-то задеть его, я сказал:
— Но ты, я вижу, их не очень-то опасаешься. Всего с парой зарядов на неведомых чудовищ идешь.
— А что делать, — скорбно вздохнул Хавр. — Отступать вроде поздновато.
— Отступать поздно, но и на рожон лезть не стоит. Лучше стороной эти места обойдем. Время потеряем, зато что-то другое сохраним.
— Стороной не получится. Слева Стеклянные Скалы. А справа такой лес, что через него и за месяц не пробьешься. Один путь — вперед по Дороге.