клуб аистенок
Шрифт:
с этого дня Давид начал поправляться, сам двигая ручками и ножками. Слабо, но Рик цеплялся за каждую ниточку надежды. Он потерял килограмм 15, потому что одна мысль о еде была ненавистна, и он заглатывал еду с единственной целью - оставаться рядом с сыном. Иметь силы слушать и думать, какая из вен сына будет держать трубку, данный о кислороде в крови, о коже, кислородном питании малыша, о числе сердцебиений.
В тот день, когда медсестра на короткое время отсоединила Давида от респиратора, Рик взял его на руки, укачивая, напевая, нашептывая, умоляя поправиться.
Очень медленно Давид Райзман возвращался к жизни. В течение нескольких дней его на короткое время отключали от респиратора, и он дышал сам. А однажды Рика и Анни попросили выйти из палаты, и доктор удалил трубку, чтобы Давид сам дышал уже постоянно. В следующие дни Рик крепко прижимал его к себе. Вернулся сосательный рефлекс, он уже смог сосать свою бутылочку, и Рик с нежностью кормил его. Каждый пузырек в бутылочке наполнял Рика триумфом, потому что это означало, что тело Давида получает питание.
– Через несколько дней, я думаю, мы отправимся домой, - говорил Рик крошечному личику, - и я очень рад. Рад потому, что это означает, что ты уже не болен, и я счастлив, потому что люблю тебя, парень, очень люблю.
Глаза малыша моргнули, тень улыбки скользнула по его лицу. Папа улыбнулся в ответ. В палату вошли доктор Солвей и доктор Уэйл сказать, что назавтра они выписывают Давида.
– Я хочу кое-что предложить вам, - сказала серьезная доктор Солвей Рику, пока он паковал кое-какие свои туалетные принадлежности и одежду.
Она постучала в дверь, хочет зайти попрощаться. Он снова и снова благодарил ее за точный диагноз, что спасло Давиду жизнь. В ответ был легкий кивок и мах руки, останавливающий благодарности.
– Все, что вы мне предложите, я приму, - сказал Рик.
– Я слышала о группе, которая организуется. Группе поддержки семей, чьи дети пришли в этот мир необычным путем. Мне кажется, вы с Давидом относитесь к этой категории.
Рик улыбнулся.
– Талантливый детский психолог организует такую группу. Я думаю, что вам и Давиду это будет очень полезно. Мне бы хотелось позвонить ей и попросить включить вас в группу.
– Доктор, я не был в своем офисе около двух месяцев. Моя карьера, боюсь, катится под откос. Меня пожирало чувство вины и тревоги, я не способен был ни о чем другом, кроме малыша, думать, и пока я ждал, чтобы оплатить чудовищный счет госпиталю, я поймал себя на том, что раскачиваюсь взад-вперед, потому что так привык делать это с малышом. И вы говорите, что мне нужно потратить еще уйму времени, сидя в комнате с психиатром и кучкой людей, заимевших детей необычным способом?
– Думаю, что да, - все, что ответила педиатр.
– Ну, что ж, буду там, - сказал он.
26
Всех родителей в новой группе попросили понаблюдать, как их малыши капают в песочнице, толкают себя на игрушках на колесиках или поднимают тучи брызг на водяном столе. Все это было организовано во дворе рядом с просторной игровой комнатой, куда родителей потом пригласили. А Дана, интерн Барбары, занялась детьми.
– Похоже, ваш сын собирается стать охранником, - сказал Шелли мужчина, лицо которого казалось ему знакомым.
Он знал, что раньше встречал его, и был уверен, что это была одна из встреч, имеющих прямое отношение к их бизнесу.
"Черт возьми! Ну зачем я пришел сюда?!" - подумал он.
– "Я не собираюсь сесть в кружок и принять участие в терапевтической группе, чтобы делать признания и всем и каждому рассказывать о своих проблемах. Я не готов выложить группе незнакомцев, что заражен СПИДом, и видеть, как они отпрянут. Кое-кому он позволит иметь эту информацию, но на этом точка.
– Я Рик Райзман, - мужчина протянул Шелли руку.
"Бог мой! Вот кто это. Рик Райзман, конечно, это он". Шелли видел его на парковке, когда тот пытался расправить сложенную коляску, но тогда он не сообразил, почему это лицо ему знакомо. Сейчас он вспомнил, что они встречались в доме Барбары Страйзенд на каком-то благотворительном вечере.
– Шелли Милтон, - пожал он руку.
– Мы встречались.
– Конечно, Шелли, - глаза Рика сказали, что он узнал Шелли.
– Я видел вас на том вечере. Вы были там с вашей партнершей по перу.
– Со мной, - подходя произнесла Рути и протянула руку Рику, - Рут Цимерман.
– Вы усыновили ребенка?
– Рик переводил глаза с Шелли на Рут.
– Нет. Сид наш биологический ребенок.
Рик попытался не отреагировать. Цимерман и Милтон - хорошо известная команда писателей-юмористов. Но Шелли Милтон - гей. Рик помнил, как Давид Бергман, женатый мужчина, юрист в фирме, консультирующей бизнес развлечений, покинул спальню своей жены, чтобы вступить в долгую любовную связь с Шелли. Сплетничали по всему городу.
– Искусственное осеменение, - объяснил Шелли, отлично понимая, о чем сейчас думает
Рик.
Он мечтал лишь о том, чтобы схватить Рути за руку и вытащить отсюда. Группа еще не начала работать, а он уже занял оборонительную позицию. Нет, не сработает все это.
– И мы сделали это, - произнесла прелестная блондинка.
Одета она была с шиком в брючный костюм цвета взбитых сливок. Она стояла на коленях, меняя "памперс своей дочери на пластиковом одеяльце. Рути не могла бы и поверить, что кто-то, у кого такая тонкая талия, мог родить ребенка.
– Только у нас была суррогатная мать.
"Ага", - подумала Рути - "Я же знала". Темноволосый красавец - муж блондинки, разглядывал детские рисунки, пришпиленные на стенах в игровой комнате.
– А вот об этом мне бы хотелось узнать поподробнее, - заявила Рути, - потому что, если я решусь завести еще одного ребенка, я хочу, чтобы рожал кто-то другой, а потом мне рассказал об этом. Честно, я бы даже предпочла, чтобы мне не рассказывали.-
Блондинка не улыбнулась и напряглась. Собрав грязные "памперсы", она сложила все в пакет и выбросила в близлежащий мусорный ящик. Потом, подхватив дочь, понесла ее к другим малышам.