Клубничный Яд
Шрифт:
Он смеется себе под нос — не совсем та реакция, на которую я рассчитывала. Я надеялась на большее осознание или момент просветления.
— Это называется «трюк доверия», Рыжая. Чтобы показать мне, что ты такая же, как я, и заставить меня доверять тебе.
Моя голова откидывается назад от разочарования, и я рычу в потолок.
— Нет, это, — я щелкаю запястьем между нами, — называется апофенией32.
— Ты думаешь, я параноик? Как я и сказал, не бывает совпадений,
Вдыхая глубокий глоток затхлого подземного воздуха, я чувствую, как поражение оседает в моих костях.
— Если ты не убьешь меня, я умру от раздражения.
— В ту ночь, когда мы встретились, — продолжает он, — ты невозмутимо спросила меня о моем пистолете, давая понять, что тебя это не ужасает. Ты попыталась поспорить со мной, что у меня есть нож, чтобы еще больше завоевать мое доверие. Затем, когда я не захотел говорить или флиртовать, или уделять тебе внимание, ты украла мою монету, зная, что я приду за тобой, давая тебе второй шанс покорить меня.
Издевательский смех срывается из моих губ.
— Во-первых, ты флиртовал со мной в ту ночь. Нет смысла отрицать, потому что теперь я знаю, каково это — чувствовать твою эрекцию, прижатую к моему животу, — это вызывает у него усмешку. — Твое внимание было полностью моим, Килл. И во-вторых, ты, небоскреб в костюме, зачем моему отцу посылать меня шпионить за тобой? Он Дон гребаной Cosa Nostra. Он более могущественен, чем ты можешь себе представить. Почему бы ему не послать профессионала? Одного из полицейских на счетчике? Чертового морского котика? Зачем класть меня в багажник машины ирландского мафиози и ожидать, что я добьюсь чего-то, кроме как быть убитой?
— Потому что у тебя есть киска, Рыжая.
Мои глаза расширяются вдвое.
— Некоторые шпионы убивают, другие заманивают, — объясняет он. — Угадай, какой из двух вариантов был бы предпочтительнее для него… Скажи мне, у тебя уже вошло в привычку быть маленькой шлюхой для папочки?
— Ты сукин сын! — я вскакиваю с кровати, но Килл ловит меня прежде, чем я успеваю что-либо сделать. Он хватает обе мои руки и швыряет меня на спину. Он нависает надо мной, держит меня в клетке своих рук, с легкостью прижимая к матрасу.
— Не смей делать так снова! — он скалит зубы. — Не нравится положение, в котором ты оказалась? Тебе следовало послушать меня, когда я дважды говорил тебе держаться подальше от таких мужчин, как я, — он опускает свое тело, его рубашка касается моей груди, мои соски затвердевают от этого мимолетного контакта. Он медленно двигает колено, пока я не чувствую его между моими бедрами. Я вздыхаю, когда его большое бедро прижимается к моему ноющему центру.
— Может быть, я мазохистка, — шепчу я, покачивая бедрами, чтобы подразнить
— Тебе нравится быть наказанной, Рыжая? — его колено поднимается выше, потираясь о мой клитор.
— Я не маленькая шлюха, ни для кого, — выдыхаю я.
— Нет? — он наклоняется ближе, его рот в миллиметрах от моего.
Мое дыхание дрожит, и, хотя я хочу убить его, еще больше я хочу почувствовать вес его тела на себе.
— Тогда почему ты так стараешься не выглядеть как маленькая итальянская принцесса, если не пытаешься обмануть меня? — его пальцы скользят по моим волосам. Он сжимает прядь в кулак, затем наклоняется и нюхает ее. — Не пойми меня неправильно, Рыжая, мне нравится клубничный блонд…
Его бедра покачиваются вперед, прижимаясь к моей середине, и я почти вскрикиваю и тянусь к пряжке на его штанах, но сдерживаюсь.
— Я изменила образ, потому что не хотела, чтобы мой отец нашел меня.
— Почему? — его губы скользят по моей щеке к шее. Зависая, но не касаясь.
Дрожь желания пробегает по мне. Я хочу почувствовать, как его тело соединяется с моим, а не просто ощутить жар от него. Мне необходим настоящий физический контакт.
Собрав смелость из самых глубоких уголков души, я честно отвечаю на его вопрос:
— Потому что он выдает меня замуж за человека, за которого я не хочу выходить, — это деловая сделка.
Килл замирает, его губы отрываются от чувствительной кожи под моим ухом, и тепло его тела над моим превращается в холод. Он поднимает лицо от моей шеи, его взгляд излучает ярость.
Он отталкивается от меня, затем встает в полный рост у изножья кровати.
Я сажусь, чувствуя себя маленькой под его взглядом. Затем он поворачивается, чтобы уйти, и я паникую, так как пустота распространяется по моему телу, как лесной пожар.
— Теперь понимаешь, почему я его ненавижу? Для собственного отца я — просто товар, — кричу, пытаясь объясниться, прежде чем он уйдет.
Но это его не останавливает; он продолжает идти.
— Киллиан… — вскрикиваю я, умоляюще.
Он останавливается перед дверью, поворачивая лицо ко мне, но не разворачиваясь корпусом.
— Имя? — рычит он.
Мой мозг лихорадочно пытается подобрать тот ответ, которого он ждет.
— О, эм, Бьянка. Мое настоящее имя — Бьянка.
Выражение его лица смягчается, но челюсть остается напряженной.
— Не твое, Рыжая. Его…
Мои губы приоткрываются, и я колеблюсь, пытаясь понять его вопрос, затем осознаю то, что он действительно спросил.
— Лоренцо Моретти, — отвечаю я.
На этом дверь открывается и закрывается за ним, когда он уходит.
Выходя из комнаты, в которой находится Бьянка, чувствуя тяжесть этого проклятого города в сжатых кулаках, я направляюсь прямо в кабинет Шона.
Альдо Росси — еще больший кусок дерьма, чем я думал. Я понимаю иронию — наемный убийца смотрит свысока на мафиози. Я не отрицаю, что мой моральный компас сломан. Я такой же сомнительный персонаж, как и все они, но собственная дочь? Выдать ребенка замуж по бизнес-сделке?