Клубничный Яд
Шрифт:
— Я подброшу монету, — спокойно говорю я, держа ее вертикально. Солнце из большого окна с видом на океан отражается от поверхности монеты.
— Если угадаешь — орел или решка, я позволю тебе жить. Можешь улетать в Баракоа или куда, блядь, ты собирался.
— Ты позволишь мне уйти? Просто… выйти отсюда?
Я киваю.
— Я позволю тебе уйти. Просто… выйти отсюда.
Он кивает.
— Хорошо. Хорошо.
Улыбаясь, я подбрасываю монету. Мы наблюдаем, как она взмывает вверх, затем падает. Я ловлю ее в кулак, затем прижимаю
— О, э-э, решка!
Я изучаю изгиб его бровей, дрожь губ, дергающийся кадык, когда он нервно глотает.
Хрустнув шеей, я впитываю силу его оптимизма. Поднимаю руку, открывая сторону монеты с орлом, затем наблюдаю, как его лицо обмякает под засыхающей кровью.
— Ну что ж, — пожимаю я плечами. — Такова судьба.
Я протягиваю руку к кобуре, вытаскиваю пистолет, целюсь и стреляю. Кровь брызжет по стене позади него, а дым сочится из отверстия во лбу. Я глубоко вдыхаю, втягивая едкий запах сгоревшего пороха в легкие, как раз когда мой телефон вибрирует в кармане. Я достаю его и вижу имя Ребела на экране.
Проклятье.
— Что? — отвечаю я.
— У нас проблема…
— В чем дело? — спрашиваю, скрипя зубами.
— Э-э, только что из твоего багажника вылезла девушка.
Какого хрена?
— Отпусти меня, кусок дерьма! — слышу я, как кричит женщина где-то рядом с телефоном Ребела.
— Из моего багажника? — спрашиваю я, откручивая глушитель и убирая пистолет в кобуру. — Какого хрена она делала в моем багажнике?
Спокойно убираю глушитель в карман.
— Хм, без понятия, Килл. Может, мне спросить у нее, пока она дерется со мной? — его голос напряженный и дрожащий. — Ай! — кричит он. — Черт, она, блядь, меня укусила!
— Твою мать, — шиплю я сквозь зубы. — Я сейчас буду. Запихни ее обратно в мой багажник. Мы не можем рисковать тем, что она сбежит.
— Понял, — говорит он и вешает трубку.
Я быстро иду через комнату, затем по коридору и спускаюсь по лестнице.
— У нас проблема, у машины, — говорю я, когда Финн поднимает на меня взгляд из прихожей.
— Проблема? — спрашивает Финн, следуя за мной к входной двери.
Иду через участок к стройке, каждый шаг в том направлении заставляет напряжение взбираться по моему позвоночнику, словно когтистые лапы дикого зверя.
— Ребел поймал девушку, вылезающую из моего багажника.
— Какого хрена?
— Вот и я хочу знать.
Когда мы подходим к машинам, Ребел обматывает банданой руку, на его лице застыла гримаса боли.
— Что, блядь, случилось? — спрашивает Финн.
— Она вылезла из твоего чертова багажника, — выплевывает Ребел, пот стекает с его лба. — Маленькая стерва еще и с характером. Она, мать твою, укусила меня.
Крышка моего багажника дрожит рядом с нами, и звук ударов изнутри царапает мою решимость оставаться спокойным.
— Кто,
— Откуда мне знать, Килл? Это твоя машина. Кого ты там прячешь?
— Никого. Ебануться! — провожу рукой по волосам, желая вырвать их с корнем. — Кто бы она ни была, она знает, что мы здесь. Никто не должен знать, что мы были здесь.
Я, блядь, ненавижу сюрпризы. И кто, черт побери, осмелился залезть в мой багажник? Оскалив зубы, я достаю пистолет, готовясь стрелять, затем открываю багажник. Мои глаза расширяются от удивления впервые за двадцать лет, когда я вижу лицо Рыжей.
Моя грудь сжимается, когда ее глаза встречаются с моими. К моему удивлению, ярость и желание защищать проносятся по моим венам, когда я вижу ее скрюченную и отброшенную, как старый мешок с вещами, в моем багажнике. Это смесь эмоций, которую я сразу понимаю как предупреждение, отрикошетившее через мою грудь и конечности.
Затем она приоткрывает свои красивые губы, чтобы заговорить:
— Вытащи меня отсюда, бесполезный кусок дерьма!
И я вспоминаю, почему ей можно доверять не больше, чем гранате с выдернутой чекой.
Выражение лица Килла сменяется от шока и чего-то похожего на беспокойство, до убийственного выражения меньше чем за двадцать секунд. Наслаждайся, дружок, так я действую на мужчин.
— Святой хрен, Килл, — говорит маленький, тот, кто видел меня через окно спальни. — Это та девчонка в окне у Росси.
Килл тянется в багажник, и его большая, сильная рука обхватывает мою, прежде чем он выдергивает меня, заставляя встать на ноги.
— Ай! — шиплю я, потирая больное место на руке от его крепкой хватки. — Эй, расслабься…
Он делает шаг ближе, так что мы стоим нос к носу, и он возвышается надо мной.
— Ты ребенок Росси?
— Ну, я его дочь, но не ребенок.
— Какого хрена ты забыла в моем багажнике, Рыжая? — его глаза сужаются на мне с подозрением, челюсть напрягается, когда он дышит сквозь зубы.
Парень, которого я укусила, смотрит на другого, затем обратно на Килла.
— Кто эта рыжая?
— Она работает у «Мерфи», — объясняет Килл. — Она — заноза у меня в заднице.
Он сверкает на меня своими красивыми темными глазами, и несмотря на то, что я раздражена, провела три часа в его багажнике, только чтобы меня снова туда запихнули — и с мочевым пузырем, готовым лопнуть, я боюсь, что не смогу удержаться — я хочу протянуть руку и притянуть его тело к себе. Я хочу почувствовать, как его рука снова обхватывает мое горло, пока он прижимает свою твердую эрекцию к моему животу. Он выглядит убийственно, и меня это полностью устраивает.