Клубничный Яд
Шрифт:
Я наклоняюсь вперед, прижимаясь своим взбудораженным клитором к его твердому члену, и мы оба стонем.
— Ты убил человека ради меня… — шепчу я, едва касаясь его уха своими губами.
Его пальцы сжимаются на моей заднице, прежде чем он отстраняется, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Я сделаю это снова, Бьянка.
Мое настоящее имя на его устах звучит так сладко, но та клятва, которую он только что произнес, та же, которую он нашептывал мне в душе, уничтожая любое расстояние между нами, заставляет меня опуститься и слиться с его губами. Килл рычит,
Его бедра поднимаются с дивана, создавая трение, которое заставляет меня стонать, а его язык вторгается в мой рот, пока мы глотаем друг друга, теряя дыхание. Но внезапно что-то в нем ломается, и его глаза сужаются с холодной решимостью, прежде чем он отстраняется, прекращая наш поцелуй.
— Это часть твоего плана снова сбежать? — шипит он мне в губы, его теплое дыхание омывает мои щеки, а его голос полон обвинения.
— Нет, — выплевываю я, полная возмущения.
Его руки обвивают меня, и он поднимается, прижимая меня к своей груди так плотно, что я не могу пошевелиться. Он быстро проходит через гостиную, направляясь в коридор, затем в свою спальню, где резко бросает меня на кровать. Я отскакиваю, инстинктивно натягивая футболку вниз, вдруг чувствуя себя слишком уязвимой, чтобы оголиться перед ним. Килл стоит у подножия кровати, свирепо глядя на меня, словно только что между нами не было этого глубочайшего доверия.
— Я уже попадался на твои уловки, Бьянка…
— Это не уловка, — шиплю я, отчаянно пытаясь вернуть его мягкость.
Он обходит угол кровати, его глаза сверлят меня.
— Эти пухлые, в форме сердца, губы… Такие сладкие, такие разрушительные… — его взгляд оставляет меня, заставляя почувствовать холод, пока он не останавливается на чем-то другом.
Я следую за его взглядом и вижу на прикроватной тумбочке нож. Мои глаза расширяются от ужаса.
— Смертельные поцелуи, пропитанные клубничным ядом, — говорит он, приближаясь к тумбочке.
Он хватает нож, и у меня захватывает дыхание, когда весь воздух вырывается из легких. Я начинаю отступать назад, но он запрыгивает на кровать, зажимая мое тело своими ногами, так что я не могу пошевелиться. Он хватает меня за запястье свободной рукой, и, несмотря на мои попытки сопротивляться, втискивает рукоять ножа в мою ладонь.
— Держи его, — приказывает он.
— Нет, — кричу я. — Килл…
— Держи! — орет он с яростью.
Я сжимаю кулак вокруг рукояти ножа, и он резко тянет мою руку вперед, прижимая лезвие к своему горлу.
— Если это твой план… если это то, чего ты хотела в доме Шона, просто сделай это сейчас.
Слезы наворачиваются на мои глаза, затуманивая зрение.
— Это не то, чего я хочу. Это не то, чего я хотела…
Слова застревают у меня в горле, когда Килл склоняется ближе, и лезвие разрезает его кожу, оставляя тонкую полоску крови.
— Киллиан, — плачу я, пытаясь отпустить нож, но его сильная
— Ты хочешь протолкнуть это лезвие сквозь меня, пока я буду внутри тебя, Бьянка? Делай это. Я охотно умру в твоих объятьях, потому что ты всё равно медленно отравляешь меня.
Он отпускает мою руку, позволяя мне держать нож самостоятельно, прежде чем широко разводит руки в стороны, как будто его прибили к кресту. Капля крови набухает, медленно стекает по его горлу. Моя душа умирает под тяжестью его недоверия ко мне, и я понимаю, что заслужила это.
Но и он не невинен. Эта связь между нами тоже медленно отравляет меня.
Я тяжело сглатываю и решаюсь на единственное, что, как я надеюсь, заставит его понять, что мои чувства к нему реальны. Мой страх по отношению к нему — истинный, как и доверие, которое я не могла позволить себе испытывать ни к кому другому. Сжав рукоять ножа, я разворачиваю его лезвие в свою сторону и подношу к своей шее.
Глаза Килла расширяются.
— Я скорее вонжу это лезвие в себя, чем причиню тебе боль, — слезы, наконец, падают с моих глаз, прокладывая влажную дорожку по виску и пропитывая подушку. — Что же ты за волк, если не можешь почувствовать мой страх? Чистый ужас только от мысли потерять этот момент между нами?
Я выбрала его прозвище с умом, напоминая ему о том, что произошло между нами в душе несколько часов назад. Одним вопросом я напомнила ему о своих словах, о том, что если я принадлежу ему, то и он принадлежит мне.
Килл скалится, затем резко вырывает нож из моей руки и бросает его на пол. Он хватается за мои запястья, прижимая их к матрасу над моей головой, и склоняется, пока его рык не разносится в моих ушах.
— Ты в моей крови, Килл… — повторяю я ему снова.
— И ты в моей, — отвечает он, словно взрывная волна прогремела за его словами, когда он вновь прижимает свои губы к моим.
Его поцелуй горячий, он властно охватывает мои губы, его язык настойчиво ищет вход в мой рот. Я поддаюсь, открываясь ему, пока он перемещается с моих бедер и проскальзывает между моими раздвинутыми ногами. Твердый контур его члена, который всё еще скрыт тонкими штанами, скользит между моими влажными складками, и меня вновь поражает осознание, что на мне нет нижнего белья.
Похоже, он тоже это заметил, потому что низкий рык медленно поднимается у него из горла.
Язык Килла в последний раз ласкает мой, прежде чем он отстраняется и поднимается над моим телом, опираясь на руки. Его глаза скользят по каждому изгибу и линии моего лица, и я знаю, что он жаждет узнать: сколько себя я готова отдать?
— Если я твоя… — мой голос мягко скользит между нами, как шелк. — Покажи мне это.
— Ты понимаешь, чего просишь? — спрашивает он, вставая на колени, нависая надо мной и ожидая ответа.