Клубничный Яд
Шрифт:
Обхватив ее за талию, я нежно отвожу ее под струю воды. Тут я замечаю синяк на ее боку.
Осторожно поворачиваю ее вокруг, мой взгляд застыл на кровавом отпечатке руки, проступающем под кожей. Сжимаю зубы, отвожу взгляд, сдерживаясь, чтобы не оставить ей синяков по всему телу, доводя ее до абсолютного экстаза, чтобы воспоминание о его прикосновении исчезло навсегда.
Эта мысль может показаться дикой, но я знаю, она понимает меня, такая же страстная, как и я сам. Если он причинил ей боль, я хочу сделать ей больнее, но без
Я беру мыло, чтобы отвлечь себя, зная, что сначала она сама должна попросить меня об этом.
Обойдя Бьянку, я смываю с нас засохшую кровь.
— Наклони голову, — говорю я, проводя пальцами сквозь ее волосы.
— Ты остановил его, — шепчет она.
Ее руки скользят по моим бокам, заставляя меня сжаться от желания выпустить член на свободу.
Я подхожу ближе, глядя на нее, зная, что она приходит в себя, возвращается ко мне, осознание снова наполняет ее глаза.
— Что он сделал, Рыжая? — мой голос неровный, еле сдерживая ярость.
— Он вломился… — ее взгляд проходит сквозь меня, как будто она видит меня физически, но в голове снова проигрывает мгновения с Киланом перед собой. — Подожди… Нет, он не вломился. У него был ключ.
Мои губы сжимаются в тонкую линию, я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать и готов содрать с Фитца кожу живьем.
Ее голова трясется, будто она ведет разговор, который я не слышу. Я снова провожу пальцами по ее волосам, наклоняя ее голову вверх, заставляя встретиться со мной взглядом.
— Что он сделал? — спрашиваю мягко, но настойчиво.
— Он ударил меня… — статическое электричество. — Он перевернул меня, удерживал… — треск ебанного статического электричества в моих ушах. — Я сопротивлялась. Он был сильным, но я боролась.
— Я знаю, ты боролась, малышка. Ты такая сильная, — говорю я, наклоняясь и целуя уголок ее рта. — Что еще он сделал?
— Ничего, — говорит она, хлопая своими большими карими глазами. — Я боролась, давая тебе достаточно времени, чтобы прийти. Я знала, что ты придешь. Где-то в голове я знала, что ты появишься. И вот ты оказался там. Ты остановил его.
— Смелая, — шиплю я, испытывая столько восхищения к этой девушке, что готов разорвать этот мир голыми руками. — Ты такая чертовски смелая, Бьянка.
Она поднимает колено и прижимает его к моему бедру, касаясь татуировки свирепого зверя.
— Легко быть смелой, зная, что в моей крови живет Большой Злой Волк.
Мои пальцы сжимаются, желая ухватиться за ее волосы.
— Я в твоей крови. В твоих ладонях. Ты хочешь, чтобы я был у твоих ног, преклонив колени? Всё для тебя. Я — твой Большой Злой Волк, Красная Шапочка. Никто больше тебя не тронет.
Лежа под очередным потолком, не принадлежащим мне, я ворочаюсь под одеялом. Уставшая, но неспособная уснуть. Последние восемь часов крутятся в моей голове, как медленно движущаяся
«Теперь мы вдвоем, итальянская пташка. Не думаю, что твой парень вернется за тобой. Похоже, ты его сильно взбесила. Я тоже могу заставить тебя орать, но со мной тебе это по-настоящему понравится».
Меня передергивает от этого воспоминания.
Когда я услышала, как ключ провернулся в замке, подумала, что это был Ребел или Килл. Но когда увидела этого другого ублюдка с хищным блеском в глазах, мои мышцы закричали боевой клич выживания под кожей.
Я дралась с ублюдком, как могла. Ударила его по яйцам, надеясь, что этого будет достаточно. Но, похоже, ему это понравилось. Ему нравилось сопротивление, это только делало его еще более агрессивным.
И тогда появился Килл, как я и предчувствовала.
Теперь то, что связывало нас с Киллом, когда мы не ненавидели друг друга, усилилось в десятки раз.
Или, может, мы всё еще ненавидим друг друга, я не знаю. Но что-то изменилось, сдвинулось.
Килл изменился.
«Я в твоей крови. В твоих ладонях. Ты хочешь, чтобы я был у твоих ног, преклонив колени? Всё для тебя. Я — твой Большой Злой Волк, Красная Шапочка. Никто больше не посмеет причинить тебе боль».
Мои бедра непроизвольно сжимаются при воспоминании, и я не хочу признавать то, что творится у меня в сердце. То, как Килл держал меня близко к себе, как будто я что-то ценное для него, изменило и меня. Стыд за наше последнее столкновение удвоился. Я никогда не извинялась, хотя, возможно, мне и не нужно, но я хочу это сделать.
После душа Килл принес мне что-то из одежды, дал обезболивающие, отвел в гостевую спальню и сказал отдохнуть. Но я не могу расслабиться и отдыхать.
На самом деле, я очень далека от этого состояния.
Я чувствую себя… живой.
Не успев продумать план до конца, я срываю с себя одеяло и встаю на ноги. Открываю дверь гостевой спальни и иду по квартире Килла.
Заглядываю в комнату в конце коридора, и мои веки дрожат от концентрации его запаха. Это, должно быть, его комната. Делаю несколько шагов вперед, улыбка зарождается на моих губах, когда я осознаю, что нахожусь в его личном пространстве. Комната большая, темная, обставлена минималистично: большая кровать, две тумбочки и глубокое кожаное кресло в углу.
О, как бы я хотела порыться в его ящиках.
Интересно, что я там найду. Моя улыбка расширяется, но в этот момент я слышу, как что-то тяжелое двигается вдали. Кажется, Килл только что вошел через раздвижную дверь, и теперь я слышу как он передвигается по квартире. Тихие шаги для такого большого мужчины, что говорит о том, что он босой и не так мрачен, как обычно.
Покидая спальню Килла, я выхожу в коридор, замедляюсь на пороге, который ведет в столовую и открывает вид на общую зону.