Клятва на крови
Шрифт:
Надо сказать, все его влюбленности никогда не длились дольше пары месяцев — однако за это время юноша успевал испытать столько же, сколько переживает тот, кто прожил с возлюбленной не один год.
Его очередная избранница была хорошего рода, хоть и не принадлежала к клану Дурина, так что, скорее всего, понадобится не одна поэма, чтобы ее покорить. Однако Кили это ничуть не смущало. Он удерживал равновесие в седле, привычно управляя своей лошадкой при помощи одних только коленей, а в руках сжимал лист плохо выделанного пергамента. На марше вряд ли найдешь лучший.
— От тебя скоро пар повалит, — насмешливо
— Есть немного, — признался Кили, с удовольствием воспользовавшись нежданной передышкой. — Одни банальности в голову лезут. Вот как ее воспеть, чтобы не было повторением того, что ей уже говорили?
— Ты прекрасна, похитительница души моей и сердца моего, — тихо пропел Фили, выводя старинную мелодию и на ходу подставляя к ней новые слова, придуманные тут же, на ходу. — Я грежу станом твоим и улыбкой твоей. И если одаришь ты взглядом, то птицы поют громче — и ярко светит солнце в моей душе, ибо это единственное, чего желаю я на этом свете. Никогда не забыть мне твоей красоты, твоих кос… У нее какие волосы, темные или светлые? — прервавшись, уточнил он.
Кили восторженно вскрикнул.
— Ай, брат, ты настоящий поэт! Погоди, я запишу эти слова, это ведь как раз то, что мне нужно! Волосы у нее светлые — ты же знаешь, я люблю светловолосых, тем более что они так редко рождаются у нашего народа.
Он перегнулся через седло и шутливо дернул брата за прядь волос чистого пшенично-золотого цвета. Фили сердито фыркнул, мотнул головой, отбирая у младшенького свои волосы.
— Нечего на меня так смотреть, — хмыкнул он. — А то в глаз получишь. Пиши лучше свои страдания дальше, авось твоя красавица отличит их от стенаний других кавалеров.
Тут он брата уел. Женщин у гномов было куда меньше, чем мужчин, — и каждая представительница прекрасного пола обыкновенно бывала окружена вниманием как минимум трех кавалеров. Порой возникали поединки, которые могли привести к тяжелым ранениям и даже смерти проигравшего. Впрочем, тем ценнее считалась невеста. А Кили, несмотря на свое искусство лучника, на мечах сражался не так хорошо — значит, и шансов у него было меньше. Принадлежность к роду Дурина тут не играла особой роли, важны были личные заслуги.
Однако дальнейшие страдания Кили над стихами продлились недолго. Впереди показались высокие холмы — поселение хоббитов. Юноша не запомнил, как оно называется, — да и зачем? В конце концов, тут будут набирать себе рабов дядя и наставник Двалин, а для него, второго наследника, это все равно что увеселительная прогулка.
Убрав пергамент с бесценными для него стихами за пазуху, Кили перехватил поводья пони и на всякий случай тряхнул головой, чтобы распущенные волосы легли покрасивее. Гномы гордились своими длинными косами, а в особо торжественных случаях даже расплетали их — когда желали показать, насколько каждый из них сильный воин. Чем выше положение гнома в его клане, тем длиннее будут его косы — и тем больший почет окажут ему соплеменники.
У Кили волосы пока были не очень длинными, чуть ниже плеч — короче, чем у брата. Но он был уверен в том, что еще совершит множество славных подвигов. Когда брат станет великим таном после дядюшки, он, Кили, получит титул узбада — а значит, тоже будет водить в бой могучий хирд и командовать десятками, а то и сотнями гномов. Вот это будет жизнь!
Городок
Городские ворота были распахнуты настежь — еще бы, попробовали бы они не открыть! Впрочем, ворота-то были хлипкие, одно название. Забавы ради юноша прикинул, что достаточно одного удара простым тараном, даже не окованным железом, чтобы вся эта конструкция разлетелась в щепки.
Фили ехал слева от узбада, отставая на предписанные полкорпуса; справа же, почти вровень с Торином, восседал на своем коне Двалин, первый помощник и ближайший друг Дубощита.
За несколько ярдов до ворот походные музыканты ударили в барабаны. Длинная кавалькада заученно разделилась за спиной узбада надвое и проникла в город сразу за ним, рассыпавшись полукольцом и неотступно следуя шаг в шаг. Военная выучка гномов поражала многих, прежде не имевших с ними дела. Тем не менее чаще всего представители других народов видели гномов в бою первый и единственный раз. После этого они либо становились рабами, которые присматривали за домами и прислуживали на марше, либо погибали.
Сияющее в небе солнце казалось белым, паля жаром на землю. Собравшиеся на городской площади хоббиты обильно потели — не только от жары, но и от страха. В этом плане полуголым гномам было легче. Они не надевали тяжелой брони, когда шли не в бой, да и опасаться тут было нечего. Обошлись простыми штанами и легкими ремешками вокруг запястий и на талии, чтобы было куда оружие прикрепить.
Торин каменным изваянием возвышался над остальными своими всадниками — высоченный по меркам своего народа, с непроницаемым лицом, на котором застыло равнодушие и даже скука. Длинные волосы черной волной спускались ниже талии, почти полностью укрывая спину. Непобедимый — вот что гласила такая прическа. Воин, которому нет равных.
Кили придержал пони, остановившись позади дяди. Все эти официальные церемонии юноша считал лишними — и все же они были необходимы. А то как же побежденные народы поймут, что они побеждены?
По знаку Торина вперед выехал Бофур, его подручный во всем, что касалось разговоров с другими народами. Бофур когда-то был рудознатцем, а это занятие предполагает переговоры с торговцами. Так гном выучил Всеобщий — хотя сам находил его неуклюжим и каким-то птичьим на слух. Теперь он был в милости у узбада — хотя бы потому, что вел переговоры со всеми, к кому не могли по каким-то причинам добраться послы.
Из толпы дрожащих хоббитов вышел местный мэр. Кили с интересом наблюдал за смешными безбородыми чужаками. Подумать только, у них всех такие короткие стрижки! Впрочем, это им под стать, ведь они не воины, а всего лишь фермеры.
Хоббит, собравшись с духом, начал что-то говорить. Бофур переводил, легко улавливая непривычные для слуха гномов звуки чужого языка.
— Доброго дня вам, уважаемые господа. Мы рады приветствовать на своей земле высокородных сыновей подгорного народа.