Клятва у озера
Шрифт:
— Я пойду и предупрежу твою маму, — сказала Бел.
— Не надо. Я сам. Устраивайся поудобнее.
И Флинн, немного отодвинув ее, исчез в дверях.
Итак, устроиться поудобнее. Вряд ли это у нее получится. В компании Флинна.
Если говорить о комфорте, проще всего Бел было общаться с Артуром, занимаясь с дикими животными. Дед не задавал вопросов ни о ее прошлом, ни о будущем, не интересовался ее семьей. Далее шли Билл и Дениз, которые были так похожи на Дрю, что Бел не могла не полюбить их. И наконец
Замыкал список сам Флинн. В его присутствии она становилась злой, нервной и неуверенной…
И еще ощущающей каждую клеточку своего тела. Как это случилось пару минут назад, когда он прикоснулся к ней своими сильными руками, отодвигая от дверей.
Он обладал харизмой, как и брат, но использовал ее совсем по-другому. У Дрю она трансформировалась в легкое обаяние и остроумие, которые доставляли радость всем вокруг. Флинн привлекал своей молчаливостью и недюжинным интеллектом. С ним было нелегко, но Бел чувствовала себя по-настоящему живой.
Она решила осмотреть просторный дом, начав с застекленной веранды. Бел приблизилась к огромным окнам, чтобы полюбоваться великолепным видом горных уступов, поросших лесом. Если следовать по извилистой дорожке вглубь, можно, по словам Флинна, дойти до пещер, в которых недолго потеряться и навсегда остаться в Голубых горах.
Бел предпочитала любоваться горами издалека, но для двух мальчишек они, вероятно, были идеальным местом для прогулок. Наверное, Дрю и Флинн придумывали разные приключения, когда играли здесь. Ее рука скользнула на живот. Если опека перейдет к ней, сможет ли она приезжать сюда, чтобы ребенок Дрю мог насладиться красотой этих мест? Если. Если…
— Высматриваешь баньипов? — прозвучал голос Флинна совсем близко. Интересно, почему ее больше не раздражает его австралийский акцент. — Тебе придется зайти для этого в самую чащу.
— Я пыталась представить себе, как вы с братом росли. Наверное, это была настоящая идиллия.
Флинн фыркнул:
— Теперь я верю, что Дрю ничего про нас не рассказывал.
Она начала сердиться:
— А до этого ты сомневался?
Он пожал плечами, закидывая шляпу на крючок:
— Меня бы ничто не удивило.
Бел попыталась не реагировать на едкое замечание.
Флинн разговаривает с ней, а это совсем не свойственно человеку, который в течение дня произносит не более сотни слов. И еще он говорит о Дрю. Бел решила не упускать шанс и докопаться до того, что произошло между двумя братьями.
— Вы что, не играли здесь?
Он как-то странно посмотрел на нее:
— Нет. Мы из Сиднея. Я удивлен, что мои предки не рассказали тебе нашу историю.
— Нет.
— Мы жили в большом городе, пока мне не исполнилось четырнадцать, а Дрю — шестнадцать лет.
— А почему переехали?
Его лицо помрачнело.
— По многим причинам.
Бел устроилась на диване:
— Не хочешь рассказать?
— Тебе? Нет.
— Значит, я ошиблась, полагая, что за ужином мы будем беседовать.
— Моя бурная молодость — не лучшая тема для обсуждения.
— А кто сказал, что мне интересен ты?
Его глаза вспыхнули и сразу потускнели.
— А, речь опять о Дрю. Я должен был догадаться.
— Может, мне интересно, каким человеком был муж моей сестры.
Правда. Но только наполовину. На самом деле Бел хотелось понять, как природа создала столь разных людей, связанных родственными узами. Один был словно сделан из воздуха и воды, другой — из земли и огня.
Флинн ушел в кухню и открыл кладовку, изучая ее содержимое.
— Дрю всегда был городским мальчиком в глубине души, — сказал он, ставя на плиту кастрюлю с водой.
— В отличие от тебя?
— Мне казалось, что это не для меня.
— Понятно. Продолжай.
Он выглядел слегка растерянным, поскольку все-таки позволил втянуть себя в разговор.
— Да особо не о чем говорить. Деревня была не для него.
— Ты прав, я не могу его здесь представить. Дрю, которого я знала, был готов испачкать ботинки исключительно на спортивном поле.
Но Бел прощала ему нелюбовь к природе, потому что у него было много прекрасных качеств. Острый ум. Преданное сердце. Целеустремленность.
Флинн достал пакет замороженных овощей и бросил их в кипящую воду. Затем повернулся к ней, стараясь сохранять равнодушный вид. Но в его глазах она увидела отблески сильной боли.
— Что он тебе рассказывал? — спросил Флинн.
Сердце Бел сжалось. Она поднялась и подошла к кухонному проему.
— О тебе?
— О нашей семье. Дрю рассказывал, где жил в Австралии?
— В пригороде Сиднея.
Флинн что-то пробормотал себе под нос, отправляя в кастрюлю консервированные помидоры.
— То есть он никогда не упоминал… О том, что у него есть брат? Нет.
— А Гвен удивилась, когда увидела тебя?
— Не совсем.
— Значит, Гвен знала. Но я — нет. — Что же произошло между братьями? — Но почему?
Кухонный нож, которым Флинн нарезал пряные травы, стучал по разделочной доске.
— Это из-за меня.
— Помочь тебе с ужином? — вежливо спросила она.
— Конечно. Можешь нарезать хлеб и густо намазать его маслом?
— Твои артерии вряд ли поблагодарят меня за это, — заметила Бел, улыбаясь.
— Мои артерии в идеальном состоянии.
Тело, которое она видела перед собой, подтверждало его слова. Бел поспешила отвести взгляд и сосредоточиться на чем-то другом, но, увидев отражение Флинна в окне, почувствовала, как ей не хватает воздуха, а сердце начинает биться часто-часто.