Клыки и монеты
Шрифт:
— Симон, следи за дверью. Готтлиб, закрой ставни на окнах.
Крестьянин не ответил. Он скорчился на полу, прижимая к груди покалеченную руку. Симон послушно подошел к двери, толкнул, и убедился, что их действительно заперли на ключ.
— Герхард, закрыто на замок.
— Ломай!
Дверь открывалась наружу. Это была первая дверь в жизни Симона, которую он должен был выбить. Эйбенхост подступился и неуверенно толкнул плечом. Ничего не произошло. Уже сильнее Симон начал бить по доскам.
В комнате потемнело, когда Герхард закрыл ставни. Охотник
Герхард пнул ногой в область замка, вложив в удар весь вес тела. С протяжным хрустом дерево треснуло и поддалось. Вторым столь же сильным ударом охотник распахнул дверь.
— Надо проверить, кто еще есть в доме. Если увидишь мельника — запри, свяжи, сделай так, чтобы он никуда не сбежал. Бери второй этаж, я проверю первый.
Симон прошел дальше по коридору, отдаляясь от лестницы. Он дошел до следующей комнаты по левую руку. Дверь поддалась осторожному нажатию и Симон заглянул в комнату. Это была спальня. В центре стояла кровать с балдахином на четырех столбах, вдоль стен были расставлены сундуки. На стене висела еще одна сабля, какой-то сложный головной убор из перьев и, похоже, каменный нож.
В комнате никого не было. Симон прошел к последней двери в коридоре. С теми же предостережениями он вошел в комнату. Она разительно отличалась от предыдущих двух. Если те выглядели вполне обжитыми, то дальняя оставалась пустой, если не считать топчана в центре. Стены были выбеленный, закрытые ставни на окнах окрашены в белый цвет. Эйбенхост прошелся по комнате, чтобы убедиться, что в стенах нет малозаметных или скрытых проходов. Присмотревшись, он увидел в изголовье топчана бурые пятна застаревшей крови.
Симон спустился к чучелу большой кошки. Он быстро заглянул в соседние комнаты, но Герхарда нигде не был. Других людей, впрочем, тоже. Эйбенхост вышел из дома и увидел охотника, стоявшего у сарая на дальнем конце двора.
— В доме никого нет.
— Мельник в сарае, — охотник говорил гнусаво, но кровь из сломанного носа уже не текла — Успел завести телегу и распрячь лошадь. Говорит, что это приказ фрайхерра. Так что фон Зольре не собирался нас отпускать.
— Что ты с ним сделал?
— Пока связал поводьями. Но он особо не сопротивлялся.
Шрайбер направился обратно в дом и жестом позвал за собой ученика.
— Герхард, что будем делать дальше? Разделываем вампира и пытаемся сбежать?
— Мельник сказал очень важную вещь. Очень. Фрайхерр был последним представителем рода. И, судя по всему, он стал вампиром незадолго до того, как у крестьян появился майиз. Лет тридцать-сорок назад. Понимаешь, к чему я веду?
Симон задумался, но так и не смог продолжить логическую цепочку учителя.
— Не понимаю.
— Я уже говорил тебе, что вампиры не являются субъектами права. И с точки зрения закона этот дом, все, что в нем находится, и даже весь Зольрштейн ничейные и никто не предъявлял право наследования двадцать пять лет. Так что мы вывезем все ценное, что сможем найти и не будем считаться грабителями.
— А вампир?
— Лучше не будем трогать. Нужно привезти сюда старосту из ближайшей деревни, а может и всех троих старших. Пусть увидят, как их господин закипит под солнцем.
Они вернулись в дом.
— Симон, посмотри, как дела у Готтлиба. Вспомни, чему тебя обучали в университете, и попробуй применить знания на практике. Я пока осмотрю второй этаж, на первом ничего стоящего.
В комнате с белыми стенами Шрайбер провел несколько минут. Заглянул, убедился, что внутри пусто, после чего пошел в спальню. На тумбе возле изголовья кровати лежала связка разномастных ключей. Герхард проверил сундуки, два были закрыты. Охотник подобрал ключ, выбирая среди самых маленьких. Пошарив в аккуратно сложенной одежде, ближе ко дну сундука он нашел шкатулку.
— Герхард!
Охотник вздрогнул и обернулся. В дверях стоял Симон.
— Мне нужна твоя помощь. Все серьезнее, чем кажется. Боюсь, средний и безымянный пальцы Готтлиб потеряет.
— Давай переведем его сюда. Здесь больше света. Найди в сундуке нижнюю рубашку, чистую, и порви на перевязку.
Следующий час охотники пытались помочь Готтлибу. Без инструментов и подготовленной для врачевания комнаты приходилось действовать грубее. После первых манипуляций крестьянин потерял сознание от боли, что сделало работу проще. Опасения Симона оправдалось наполовину — безымянный палец держался только на лоскуте кожи и его пришлось полностью ампутировать. А вот средний палец Герхард предпочел пока забинтовать, чтобы окончательное решение принял практикующий хирург.
Закончив, Герхард резюмировал:
— Слишком много дел. Это как античная задача философа Горгия на логику и расставление приоритетов. Нужно как можно скорее отвезти Готтлиба в город. Нужно найти все ценности в доме. И убедить крестьян, что их фрайхерр был вампиром.
Они вернулись в сарай, где все еще находился связанный мельник. Он сидел на сене и словно уже смирился с любым исходом. Поэтому он удивился и с надеждой вздохнул, когда Герхард стал развязывать поводья.
— Тебя же зовут Ганс, верно? Послушай меня, Ганс. У тебя есть два пути. Либо ты помогаешь нам и тогда оказывается, что ты жертва, которую обманывал кровожадный вампир. Либо ты пытаешься сбежать или настроить деревенских против нас, и мы говорим правду о том, что ты соучастник этого самого вампира. А, и конечно есть третий. Я закалываю тебя прямо сейчас. Выбирай.
— Первый, — хрипло ответил мельник. — Я помогу. Я действительно ничего не знал.
— Тогда запоминай, что ты должен сделать. Сначала иди в Новый Бримнор. Убеди старосту идти с тобой. Потом в Ольвард. Тоже забирай старосту. Потом идешь в Бримнор. Оттуда всех троих старост приводишь сюда. Ничего не объясняй, просто приведи, скажи приказ фрайхерра. Понял?
— Понял.
— Тогда повтори.
— Сначала Новый Бримнор, потом Ольвард, потом Бримнор. Привожу старост. Ничего не говорю. Приказ господина.