Книга историй
Шрифт:
Затем армяне вынуждены были поехать в Рим к папе; благодаря многократным мольбам они получили от короля и архиепископа письмо с ходатайством к папе, отправились в Рим и вручили папе сперва прошение католикоса Мовсеса, а затем короля и архиепископа. Когда епископ Никол увидел, что народ поехал в Рим, сам он тоже отправился в Рим. Но и там нечестивые иезуиты воспротивились армянам и помешали [им] в их деле, так что церковь армянам не вернули, бедные прихожане уехали ни с чем и вернулись во Львов. Уехал из Рима и епископ Никол, вернулся во Львов и жил там, по-прежнему притесняя народ и так же развратничая.
Не только один-два, три раза посылали /383/ львовяне священников и послов в Эчмиадзин к католикосу Филиппосу, ибо католикос Мовсес скончался. Католикос Филиппос много раз на разные лады писал письма во Львов и посылал своих учеников и вардапетов во Львов. Однако и от этого не было проку армянскому населению. Из-за этих притеснений выехали из города Львова [многие] благочестивые мужи из духовенства: иноки и иереи,
Более того, в это время какой-то вардапет из доминиканцев, по имени Погос, франк по происхождению, муж мудрый и славный, прибыл в Нахичеванскую область к вероотступникам [276] , которые там живут, а католикос Филиппос ради пользы нашего народа и спасения церкви львовской проявил большую любовь и дружбу к этому Погосу. Этот Погос после завершения своих дел пожелал поехать в Рим и на пути своем заехал в город Львов; львовяне тоже долго просили и умоляли Погоса, оказали ему большие почести, а также дали ему много денег на расходы в дороге, дабы он при дворе папы придумал какой-нибудь [выход] для спасения их. Когда Погос прибыл в Рим, прежде чем он предпринял или сказал хоть слово ходатайства об армянах при папском дворе, епископ Никол поспешил вслед за ним ко двору папы в Рим и при посредничестве /384/ иезуитов воспрепятствовал помощи Погоса. И так дело спасения и помощи несчастному населению города Львова срывалось со всех сторон. Те, кто поехал с Погосом, вернулись оттуда печальные, ни с чем. Епископ Никол тоже вернулся из Рима, прибыл в город Львов, вел свой прежний образ жизни, и даже более развратный. А кое-что из вышеупомянутых книг, священных сосудов и всего имущества церкви [Никол] продал, часть отдал как взятку, другое, сломав, руками евреев превратил в серебро и продал. И, рассеяв и развеяв, дотла расточил неисчислимое количество добра и сокровищ, так что не осталось ничего, кроме совершенно пустой каменной церкви, ибо жил он открыто и нагло блудной, беспутной и развратной жизнью, не боясь никого. Многие книги и сосуды, проданные им, попали в Армению и дошли до нас, и то, что купцы, выкупив за деньги, привезли, изумляло [всех], кто видел.
276
В тексте ахтарма
Бедные жители Львова перенесли много злоключений и мучений из-за отмены семи священных таинств; много людей, добродетельных и преданных родной вере, ушли из дому, оставили свою родину, удалились, разлученные с семьей и народом, странствовали как изгнанники и чужбинники в чужих странах и, живя так, умирали в горе и стенаниях. Армяне переносили и другие мучения и стеснения, ибо велики были гонения на тех, кто лишился и церкви своей, и имущества, а также потратил деньги свои при дворах власть имущих и царей, на путешествия туда и обратно. И так старались обе стороны, /385/ то есть Никол и народ, что изнемогли от разнообразных козней и долголетней распри, ибо начался раздор в 1079 (1630) году, когда Никол завладел церковью, и продолжался он, пока не наступил 1102 год нашего летосчисления (1653).
В то время владыка католикос Филиппос выехал из святого Престола Эчмиадзинского и отправился в Иерусалим, а оттуда приехал в величественный город Константинополь. Молва о его приезде распространилась повсюду, достигла также города Львова.
Тогда же гениальный плут епископ Никол отметил в уме, что народ, подвергаясь так долго мучениям, не отрекся от твердых намерений своих, а, упорствуя, все еще живет этими намерениями. Поэтому он задумал поехать к католикосу Филиппосу в Константинополь, чтобы хотя бы снять с себя славу отлученного, а также получить от него грамоту о благословении и подчинении ему народа. Но так как у него не было никакого имущества, ни денег на дорогу, он искал выхода, который и нашел в следующем. Жил в городе Тохате некий муж из армян, прославленный и именитый, которого звали махдеси Маркос. Он дал большие деньги сыну своему, по имени Симон, и отправил его в страну Ляхов торговать. Этот Симон, приехав во Львов, все время ел и пил, пировал, познакомился и подружился с епископом Николом; он обещал епископу: «Если у тебя есть желание поехать к католикосу, о деньгах не беспокойся, сколько бы ни понадобилось тебе денег на дорогу, все я /386/ дам». И как обещал, дал епископу две тысячи гурушей наличными деньгами. Епископ, получив их, выехал из Львова, приехал в Бугдан и [оттуда] поехал к католикосу Филиппосу.
Армянское население Львова, увидев, что епископ Никол отправился к католикосу, назначило и само со своей стороны некоего прославленного мужа, по имени Хачко, одного из судей армянских, отправиться к католикосу Филиппосу, дало ему письменную грамоту и множество устных наказов. Епископ Никол и судья Хачко, отправившись отдельно друг от друга, прибыли в Константинополь и предстали перед католикосом.
В течение многих дней, после долгих переговоров и действий, дело это завершилось тем, что католикос Филиппос велел епископу Николу согласиться с [условиями], изложенными в четырех
277
Армянская церковь в отличие от римской и греческой при совершении обряда литургии применяет лишь одно вино, без примеси воды.
А относительно упоминания имени папы сам Никол попросил католикоса, чтобы он хоть это ему позволил бы, ибо Никол сказал: «По расписке, данной мною франкам, они лишат меня сана, а может быть, и приговорят к смертной казни». Из-за этого католикос позволил. И Никол, записав эти четыре пункта на бумаге, скрепив печатью и подписью, отдал католикосу Филиппосу, а католикос отдал судье Хачко, чтобы тот взял с собой в город Львов и спрятал, чтобы [обеспечить] их безопасность в будущем. Затем католикос освободил Никола от уз отлучения и дал ему грамоту о епископской власти над населением Львова, велел ему образумиться и отказаться от блудного и распутного образа жизни, вернуться в [лоно] веры и на истинный путь добродетели и правды, приличествующий имени и сану епископа. Епископ Никол от всей души по доброй воле своей согласился со всеми предписаниями католикоса и отпущенный им поехал в город Львов.
Львовяне думали, что Никол раскаялся и отказался от своего неправедного образа жизни, но увидели, что он неизменно жил той же жизнью. И еще вспоминали они о расточении бесчисленных своих сокровищ и сосудов, о многократных гонениях, которым подвергал их епископ Никол, и души их горели, объятые пламенем. Поэтому не хотели помириться с ним, более того, убегали, хотели отречься от него.
/388/ Когда епископ Никол еще не уезжал в Константинополь, католикос Филиппос послал во Львов одного из своих учеников, вардапета по имени Иоанн, уроженца Аргна, мужа, [наделенного] большой мудростью и [владеющего] искусной речью, с тем чтобы он постарался найти средство для спасения церкви их. В пути, когда вардапет Иоанн ехал во Львов, а епископ Никол в Константинополь, они встретились друг с другом, и епископ Никол взял и у вардапета Иоанна письмо с поручительством к католикосу и поехал в Константинополь к католикосу. А вардапет Иоанн, приехав во Львов, оставался там до тех пор, пока епископ Никол и судья Хачко не вернулись из Константинополя во Львов.
Вардапет Иоанн, увидев, что народ сопротивляется епископу и не хочет ему подчиняться, стал посредником между народом и Николом ради искоренения долголетней распри и раздора и много дней, увещевая, наставляя и поучая, говорил в отдельности с народом и с епископом и [в результате] долгих стараний еле-еле сумел убедить народ подчиниться епископу. Затем вардапет Иоанн повел прихожан и епископа и вместе ввел их в церковь, которую захватил епископ. Когда прихожане вошли в церковь, получилось так, как [бывает], когда ягнята присоединяются к отаре овец-матерей своих: вопли и крики, плач и разрывающие сердце горькие рыдания, обильные /389/ слезы, текущие из глаз, глубокие стенания страстной тоски и любви к церкви своей… И там же, в церкви, вардапет Иоанн начал утешать народ [примерами] из священного писания и житий, образами святых, и слова его успокаивали сердца людей. В знак примирения все облобызались с епископом, и, утешенные, прихожане и епископ радовались тому, что сделал вардапет, и, ликуя, воссылали хвалу богу всего сущего.
Молва о примирении дошла до короля польского, имя которого было Ян-Казимир [278] , ибо в эти дни король находился в городе Львове. Король позвал к себе вардапета Иоанна, в отдельном покое долго говорил с ним и услышал в ответ мудрые и приятные речи. Вардапет понравился королю, который поблагодарил его за посредничество и примирение народа с епископом и искоренение долголетней вражды. Вардапет Иоанн оставался там целый год и потом только вернулся в святой Эчмиадзин. Население Львова и епископ Никол живут по тому договору, который был заключен католикосом Филиппосом и вардапетом Иоанном, и по сей день — 10 мая 1109 года нашего летосчисления (1660), когда написана была эта история.
278
Ян-Казимир (1648-1668) — король польский из династии Ваза. Рьяный католик, до вступления на престол был монахом, имел сан кардинала. Несмотря на некоторые насильственные меры в его политике против представителей иных исповеданий, Ян-Казимир старался примирить армян с их епископом.