Книга магов (антология)
Шрифт:
— Паниковать будешь? — серьезно осведомился Крысолов.
— Нет, — отозвался Гай, не очень, правда, уверенно.
Ветровое стекло, омываемое потоками дождя, перестало быть прозрачным. щетки-очистители и не думали бороться — замерли, безвольные, будто мокрые усы недавно издохшего жука.
Зачем я ему, думал Гай под непрерывный грохот грома. Именно я. Вроде как муравья взяли на ладошку, их сотни тысяч, в муравейнике, но попался именно этот, вот повезло… А может, побалуется — и отпустит?..
Крысолов смотрел, и совершенно ясно было,
— Смешно? — спросил Гай глухо. — Вы серьезным вообще не бываете?
— Бываю, — добродушно отозвался Крысолов. — Но это зрелище не из приятных.
Гроза выдыхалась.
Гром не стрелял больше, как пушка, а устало ворчал из-за реки, которая, наоборот, раззадорилась, раздулась и вообразила себя могучим потоком. Ливень сделался дождиком, дорога превратилась в сплошное желтое месиво.
— Что теперь? — поинтересовался Гай угрюмо.
— Теперь… — Крысолов рассеянно почесывал бровь, — теперь… Ты сумеешь здесь развернуться?..
Дождь прекратился вовсе.
Машина то и дело пробуксовывала, Гай с ужасом думал о заглохших моторах и увязших колесах — что тогда, во исполнение обещания, на плечах его тащить?!
— Послушай, парень… Так называемый «актуальный фольклор» — ты действительно думаешь заняться всерьез? Или просто случайно — старуха сболтнула, воображение заработало?.. А?
Гай вздохнул.
— Я вот к чему все это веду — история есть одна, как раз о здешних местах история, очень любопытная — и ты ее не знаешь. На что спорим, что не знаешь?..
— Дорога плохая… — пробормотал Гай устало. — Разрешите, я сосредоточусь.
— Сосредоточься… Я же тебе не мешаю. Я просто чинно благородно рассказываю историю… Вот, вообрази, много сотен лет назад в здешних краях свирепствовала эпидемия. Одни селения вымирали полностью, другие в ужасе разбегались… гибли в поле, гибли от зверей, от голода… Ты сосредоточься, сосредоточься, считай, что я сам себе рассказываю… Ну и вот, в одном селении появился человек, который придумал лекарство. Не вакцину, о вакцине тогда еще речи идти не могло… Но тот парень был учеником знахаря, травником, да вообще талантливым ученым — составил некое зелье, причем совершенно интуитивно… И вот, он вылечил-таки половину поселка, хотя и своей шкурой, надо сказать, рисковал… Страх, отчаяние, измученные темные люди… Да, смелый был парень. И упрямый. И сделал свое дело — тот колокол, что звонил у них по умершим… день и ночь звонил… колокол замолчал наконец. И настало время благодарности…
Гай не отрывал глаз от дороги. Гай старательно объезжал размытые дождем выбоины — но слушал, слушал со все большим напряжением, и потому повисшая длинная пауза заставила его переспросить:
— Отблагодарили?..
— Да. Еще как. Они объявили его колдуном. А знаешь, как во все времена
— Хорошо с ними не поступали…
— Да уж. Чего хорошего в смолистом пятиметровом костре.
Машина подпрыгнула, попав колесом на камень.
— Они хотели его сжечь?
— Хотели. Хотели и сожгли, будь уверен, потому что они тоже были люди обстоятельные, с характером, и любили доводить дело до конца.
Гай молчал. Ему почему-то сделалось очень грустно. Прямо-таки тоскливо.
— Сказка произвела на тебя впечатление?
Машину тряхнуло снова.
— Нет, — сказал Гай медленно. — Сказки справедливы. В сказке было бы — пациенты поклонились спасителю в ноги и назначили его князем… А то, что вы рассказали, скорее похоже на правду.
— Какая разница? — усмехнулся Крысолов. — Все это было так неимоверно давно…
— Все это повторяется много раз. И причем совершенно недавно, — в тон ему отозвался Гай. — Со спасителями… поступают именно так. Впрочем, что я вам рассказываю, вы же лучше меня знаете…
— Слушай, ну ты мне нравишься, — сказал Крысолов совершенно серьезно. — Кстати, тот парень, про которого речь, был совершенно молодой. А выглядел еще моложе своих лет — но не ребенок, чтобы жалеть. И не старик, чтобы проникнуться уважением… И он был не местный. Пришлый; кто знает, если бы он вырос среди сельчан — может быть…
Гай осторожно на него покосился:
— А вы так говорите, будто видели его своими глазами.
— Да я ведь тоже в некотором роде… фольклорист. Так, останови-ка.
Гай вздрогнул — за разговорами они подъехали к развилке; солнце пробивалось сквозь редеющие облака, и мокрая трава вспыхивала сочными цветными огнями.
— Вы потащите меня в Пустой Поселок. — Гай не спрашивал, а просто сообщал.
— Да.
— Не надо…
— Послушай, мы ведь обо всем договорились, да?.. Идем-ка, покажу тебе одну вещь.
Крысолов легко соскочил на землю, и Гай последовал за ним — через «не могу». Воздух и солнце — потрясающий коктейль, в другое время Гай вздохнул бы полной грудью и глупо улыбнулся, он и теперь поддался обаянию дня — на секунду, не больше…
— Сюда, — позвал Крысолов.
Он стоял в двух шагах от того, что Гай привык считать дорожным указателем. На самом деле это был двухметровый древесный пень с приколоченной к нему трухлявой доской.
— Читаем, — торжественно объявил флейтист. — Что тут написано?
Надпись масляной краской, гласившая «Объезд», была теперь ярко освещена полуденным солнцем. Корявая стрелка отправляла путника к завалу из камней и глины — там, на берегу, где носятся потревоженные стрижи…
— Здесь написано, — глухо сказал Гай, — что не следует соваться куда не следует.
— Хорошо, — сказал Крысолов с видимым удовольствием. — Не следует, стало быть, куда не следует, и следовать никак не может… Кто поставил этот указатель?
Гай коснулся столба кончиками пальцев. Растрескавшаяся кора была мокрой.