Книга вторая: Зверь не на ловца
Шрифт:
Ниэнн наклонилась к Лелику и поцеловала его в щеку.
– Спасибо и вам, милсударь капрал. Вы и ваши друзья себя повели как настоящие герои.
Лелик зарделся, но не пожелал выходить из образа "героя", и скроил максимально героически-равнодушное лицо. Чуть собравшись с мыслями, он напутствовал Вика, понизив голос.
– Вик, как хочешь, а чтоб довел эту девушку до Хоббитании. Не забывай про Эдикт. Укроем вас в Смиалах, дядюшке все объясним, он своего солдата не бросит. Справим вам бумажки, и все будет путем. С Хоббитании выдачи нет, сыскных листов к нам не присылают, а Туки - не доносчики! Да, кстати, пользуясь случаем. Насчет той истории... С этой, как её, Энни Лякошель-Бэггинс из Бри, и моим кузеном, Расти Туком... Мы все считаем, что Расти, - урод, и поступил тогда подло по отношению к тебе. Все, кроме родителей Расти, тебе сочувствуют, и будут рады помочь. Так что сейчас главное - беги!
...Когда
– У тебя очень хорошие друзья... Милый, если не хочешь, не отвечай, но стало любопытно... Что Лелик тогда имел в виду, про какую-то ... Энни, верно?
Вик чуть заметно поморщился, но затем сразу же улыбнулся.
– Давнее дело, Ниэнн, и глупость неимоверная. Вспоминать-то сейчас смешно... Странно, что Лелик вообще запомнил. Ну, вобщем...
– Если не хочешь, не надо рассказывать.
– Ничего страшного. Как только будет время, объясню. Из-за той истории я и попал в Армию. А ты расскажешь, чего от тебя надо Тайной Экспедиции?..
Ниэнн потупилась, но тоже, - буквально на секунду.
– Конечно, Вик. Тоже глупая история, уж поверь на слово. Из-за неё я и стала биологом...
Родженальд Милдерн, Королевский Лесничий, шел по лесной тропе, придерживая лошадку за узду, и не обращая ни малейшего внимания на идущий дождь, разве что поправляя время от времени капюшон. Уже второй день, как закончились его мобилизационные сборы, он успел уже не только вернуться в свою избушку, но и получить в штабе ландвера расписку по всем дням командировки. Неплохо. Казна покрыла ему эти дни ровно в два раза щедрее, чем за обычную работу на Лесничество, к тому же удалось ближе пообщаться с этими самыми хоббитами. А ведь, если подумать, - куда как толковые ребята, на! Если б их и по Лесничеству служило побольше, и не только у себя дома, - большая бы вышла польза. Определенно, на. Единственное, что его напрягло во время всей этой так называемой "службе", - так это оставшаяся так и не выясненной судьба капрала Брюсвика Холмса, большого любителя блинов и славного парня. Сгинувшего без следа прямо посреди вверенного ему, Роджу, кордона.
То есть, судьбой его плотно занимались, и не он один. Сначала тот выезд с сержантом Майло Квиком. Тогда они ничего особого относительно Вика не выяснили, зато нашли целое кладбище, - возле лесной землянки отыскалось аж семнадцать похороненных с большим старанием трупов. Десантники, и двое коротко стриженых детишек, парень и девушка... Эх, какая все-таки мерзость, - детей заставлять воевать и убивать, вспомнить противно!
Потом был еще один объезд, - уже в компании следопытов егерского эскадрона какой-то там гвардейской дивизии. Командовала группой следопытов на редкость шебутная и веселая девка, которая, ко всему, еще весьма понимала толк в егерском деле. Правда, они все равно ничего не нашли, - найденный Роджем кровавый след внезапно оборвался, и решено было считать, что это не более чем результат неудачной охоты львенка на косулю... Девица-ротмистр, кажется, была более чем довольна таким отсутствующим результатом, так что Роджу пришлось смириться. Девушку, вообще, волновало, кажется только одно, - сможет ли она затащить Роджа в койку по окончании поисков. Точнее сказать, - Роджу так показалось, а как уж на самом деле было... Насколько он мог судить по своему опыту, многие женщины старались довести мужчин ложными посулами до состояния "нетерпежа", что позволяло им вить из мужиков веревки и кромсать лапшу. Может, и эта была из таких...
Черт. А ведь не лезет, проклятая, из головы, на! Срочно, срочно надобно забирать Ладушку от её сварливой мамашеньки. Будущая теща не любила Роджа, за то, что он не был ни купцом, ни приказчиком у латифундиста, а всего-навсего государственным служащим. За это она его называла "сухостоем" и "колодезным журавлем", - в честь роста, надо думать, и подспудно намекая на содержание головы. Обидно, на, но терпимо. Много ли народу может похвастаться любящей тещей?!
Помимо крепкой круглой попки квэно ротмистра Ленски, из головы Роджа не вылезала другая вещь, которая и привела его в столь непогожий день за десять миль от жилья. Тот самый кровавый след.
Ведьму подери, что-то тут не так, на. Во-первых, Родж точно знал, что хотя кровь и была похожа на ту, которая струится из поврежденных зубами хищника конечностей копытных, принадлежала она, скорее всего - человеку. Потому как, - не на такой высоте из косули кровь по траве брызжет, и не так равномерно, - у косули четыре ноги, и бежит она вприпрыжку, так, что капли крови из раны летят куда попало. Юшка венозная, черная. Без сгустков, - из поврежденной конечности, это верно. Но капала она с безвольно висящей руки человека, вот откуда, -
Во-вторых, Родж что-то такое чувствовал. Просто чувствовал. Тем чутьем, которое он держал от других в секрете с детства, - и которое не раз выручала его из непростых ситуаций как во время службы в армии, так и в годы мирного труда в лесу. Кроме следа, который может увидеть каждый, кто на это худо-бедно натаскан, кроме запаха, который легко берет обученная собака, имелось еще нечто, что оставляет человек в лесном пространстве. Некий путь, некая нить, которая тянется за ним везде, куда бы он не пошел. Отражение его образа в чистом лесном воздухе, в ночных шорохах, в чуть заметном колебании ковра лесных трав, - нечто вроде фотографического образа, только реагентами выступали не соли серебра, а части огромного, живого и деятельного организма...
Так вот, Родж иногда мог этот образ увидеть. Иногда. В обычном состоянии он, как и все люди, мог лишь пытаться разглядеть первый признак и, глядя на собаку, попытаться выявить второй. Но в какой-то момент он обретал способность разглядеть ускользающий, призрачный, - но пугающе-реальный образ искомого человека. Один раз это был заплутавший и пропавший на шесть суток мальчик, которого Родж буквально увидел, - оборванного, отчаявшегося, забившегося от страшных ночных звуков в прошлогоднюю медвежью берлогу. В другой раз ему удалось выследить хитрющего и опытного браконьера, также как и Родж, бывшего егеря, несколько раз оставлявшего в дураках лесничих с соседних кордонов, и бросавшего после себя, как в издевку, ошкуренные и обезглавленные туши молодых саблезубых тигров. Тогда Родж сам не мог понять, хотел ли он ловить живьем мерзавца, безнаказанно истреблявшего почти вымерших животных ради шкуры, высоко ценившейся на черном рынке. По всему выходило, что правильней было бы его пристрелить, тем более, что чертов ловкач открыл огонь первым, - и первый раз, с момента ухода на гражданку, над головой Роджа засвистела, сшибая листву с деревьев, крупная кабанья картечь... Однако, Родж умел преследовать и брать. Это тоже был один из его тщательно скрываемых секретов (который и его самого не особенно и радовал по ряду причин), - ни один человек не мог совершить чего-либо преступного в его лесу и выйти оттуда на своих двоих. Обычным порядком возвращения для таких шалунов была езда на лошаденке Роджа, перекинутым поперек седла, да с кляпом во рту.
Поэтому нынешний случай выводил Роджа из себя. Он давно забрел со своего кордона в зону ответственности RSE, но как ни бродил по ускользающим звериным тропкам, как ни осматривал чуть заметные следы, сбитые верхушки цветов, поломанные веточки и все прочее, что мог оставить неосторожный человек, - никак у Роджа не выходило увидеть капрала Холмса, одинокого и напуганного, молящего о помощи, которая не пришла вовремя. И это злило Лесничего, переполняя душу стыдом.
Вдобавок этот шторм. Черт бы его подрал, на. Весь лес был засыпан свежим буреломом, весь сухостой попадал, образуя непроходимые баррикады, а все следы, которые можно было бы списать на недавние события, казалось, были тщательно подчищены стихией... Родж уже несколько раз прошел по бывшему кровавому следу, который был почти целиком смыт дождями, - но не мог разглядеть, что стало с хоббитом дальше. Он отлично видел свои следы, следы егерей, даже двухнедельной давности следы дозорных-десантников, - и те кое-где сохранились, а несчастный хоббит будто взлетел в воздух, и там исчез с концами.
Либо, им занимался кто-то, кто умел и предпочитал следов не оставлять...
Родж несколько раз осмотрел паучие тенета на предмет останков капрала. Что-то должно было остаться, в любом случае, - хоть кости, которые пауки не едят. Побеспокоил жирную паучиху, которая вылезла из своего гнезда под корнями старого дерева, норовя метнуть в лесничего связку толстых липких нитей и агрессивно шевеля острыми хилецерами. Роджу было не до неё, - отпихнув прикладом наглую мохнатую морду размером с молочный бидон, с россыпью фасеточных глаз, он пояснил кровожадной арахнидине, что он, - дичь для неё великоватая, и заставил убраться назад в сухое логово.