Книга вторая: Зверь не на ловца
Шрифт:
– Рад стараться, пани ротмистр, - мрачно кивнул Гжегож, не давая ей упасть, и передавая Дамиру-Агы, который уже протягивал руки.
– А еще ты спас мою жизнь, и черт меня раздери, если я это забуду, - прошептала Ленски сквозь зубы.
– Вот уж спасибо, пани ротмистр. Только вот от вашей благодарности, всячески прошу, избавьте, пани ротмистр!
Потери оказались невелики, хотя от этого не менее прискорбны, - один убитый из числа "сынов" (тот самый, со страшно разбитым лицом) и двое из числа "отцов", один из которых, молодой и не слишком опытный боец, погиб в последний момент, схлопотав шальную
Лаида, все еще покачиваясь, с пару минут стояла над распростертым на траве телом Стася Чарторыйски, в окружении сочувствующе молчащих солдат и урядников. Лицо Стася выражало лишь одно удивление - похоже, он так и не успел понять, что его убило... Удар чем-то острым рассек ему половину шеи вместе с сонной артерией, и сознание ушло из сильного тела хлопца раньше, чем жизнь. Кровь заливала всю его униформу, рука судорожно сжала цевье винтовки, но поза была расслаблена и естественна.
Пугало по-настоящему другое.
Грудная клетка Стася была рассечена тремя чудовищно сильными ударами, - сейчас, когда кровь почти покинула его жилы, на бледной груди урядника хорошо было видно, где и как прошел клинок. Скорее всего, к тому моменту Стась был уже мертв.
У него было вырезано и вырвано сердце....
Убитых диверсантов оказалось восемь. Три девушки в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет. Пять парней - по четырнадцать-шестнадцать лет. Мускулистые, тренированные, ни одной лишней унции веса, сухие лица с очерченными скулами, яростно сжатые перед смертью зубы... Ни один не погиб сжавшись, не один не был в момент смерти во власти страха, у каждого руки сжимали заряженное оружие или обнаженный клинок.
Чернокожего лысого гиганта среди них не было.
...Транспорт все же оказался на месте и вовремя. Собственно, Командира удивило не то, что Руководство скрупулезно осуществило все свои планы, - это-то как раз было вполне в его обыкновении. Иное дело, его слегка озадачило, каким образом руководители решили задачу.
На берегу безымянного лесного озера их и в самом деле никто не ждал. Не оказалось там ни Обезьяна с его бойцами, ни ожидающих связников, - словом, там было тихо и безлюдно. Только стайку уток, набирающих жир перед долгим осенним перелетом, ненароком вспугнули уставшие дозорные, Молчун и Омела, двигающиеся чуть поодаль от Командира, Граба и орка...
Зато на блестящей в предрассветном тумане поверхности озера, за живой изгородью из плотных зрелых камышей, лежала на темной воде, чуть покачиваясь, трехмоторная летающая лодка RAF. Хорошо известная Командиру модель, "Эмфибиэн Шарк"... В первый момент Командир просто не поверил своим глазам, во второй - в его голове возникла паническая мысль о очередной засаде, - а меж тем, было очевидно как день, что лодка самая что ни на есть взаправдашняя, и опознавательные знаки видно хорошо, и бортовой номер, и эмблема эскадрона...
Сомнения его быстро разрешились - в тот момент, когда пассажирский люк лодки раскрылся, оттуда показалась голова летчика в кожаном шлеме, и он поправил закрепленный над крылом сигнальный флажок, ярко-желтого цвета. Флажок этот крепился там штатно, чтобы при поломке радиосвязи информировать аэродромный персонал о внештатной ситуации
... Сейчас они летели над поймой Андуина, держась высоты три тысячи футов, и Командир до сих пор не мог успокоиться. Так комфортно, кажется, он ни разу не эвакуировался с территории противника, - бывало в трюме корабля, среди тюков с табаком, бывало и в собачьем ящике пассажирского вагона. А один раз его вывозили из Шовена, заколоченным, как в гроб, в деревянный контейнер, между двумя шкафами из палисандра. Ел он тогда протеиновый концентрат из тюбиков, пил из одной канистры, и справлял нужду в другую, разве что с горлышком пошире. И так - тринадцать дней, пока контейнер ехал по железной дороге, потом его отгрузили на портовый склад, и оттуда - на борт торгового судна, где, наконец, доверенные лица не выпустили полуживого агента на свет...
То ли дело - сейчас... Он и его команда блаженно расселись по удобным сидениям, пристегнувшись ремнями, и потягивали из бутылок предложенный пилотом лимонад. Амфибия шла плавно, без рывков, и ощущения были, как от полета на пассажирском баллоне, в салоне высшего класса. Командир сидел ближе всех к пилотской кабине, и быстро убедился, что пилот и не думает скрывать от начальства свой полет, - он часто и уверенно отвечал на радиозапросы, один раз изменил курс, чтобы осмотреть какой-то наземный ориентир, - словом, выполнял обычный патрульный облет речной акватории. И из-за пассажиров от задания не отвлекался, - например, пару раз запрашивал какие-то суда на реке, идущие без освещения.
Командир уже надел парашют, - как и все остальные. Прыжковая практика была у каждого члена команды, и кое-кто успел прыгнуть даже в боевой обстановке, - один только Геннеорг поворчал по поводу того, что ради такой важной персоны, как он, можно было бы совершить посадку обычным способом. Орк очень не любил даже просто полеты, а тем более - прыжки...
Командиру было не особенно интересно, как именно этих двух пилотов заставили выполнять столь рискованное задание. Обманули, быть может, но, скорее всего, - давным-давно завербовали "на всякий случай", и когда случай подвернулся, - извлекли из пыльного шкафа папочки с материалом на обоих...
Пилот держался дружелюбно, и внешностью слегка походил на ангмарца, но это ничего еще не значило. Хоть ангмарцы традиционно и состояли в оппозиции к королевской власти, они уже давно позабыли, в чем состоят понесенные ими некогда обиды. Ангмарцы даже язык родной и то совершенно забыли.
От воздушного извозчика Командир узнал следующие очень важные вещи: первое, группа Обезьяна совершила чуть больше полутора часа назад какую-то невероятно кровавую пакость на том берегу Андуина, в предгорьях. Кажется, и на этот раз паскуда Аль-Агди вышел почти сухим из воды, - на данный момент известно лишь о четырех его людях, убитых в ходе преследования, значит - вместе с Обезьяном ускользнуло девять. Район диверсии оцеплен, информации - хрен, да маленько.