Книжник
Шрифт:
Он схватился за голову.
— Я думал, смогу — и не смог. Струсил — как в ту ночь, когда стражники пришли за
Иисусом. — Он поднял глаза на меня. — Я ведь убежал тогда. Ты знал об этом? Меня
схватили, и я так вырывался, что моя одежда осталась у них в руках. И я убежал. Бежал и
бежал. — Он закрыл лицо руками. — Пожалуй, я до сих пор бегу.
37
— Все тогда оставили Его, Марк. Я отверг Его — помнишь? И признал, только когда
снова
— Ты не понимаешь! У меня была возможность доказать свою любовь к Иисусу, а я не
смог. Павел хотел идти дальше. Я сказал Варнаве, что с меня хватит. Павел меня до смерти
перепугал. Я хотел домой. Не очень-то по-мужски, верно?
— Кто такой Павел?
— Савл из Тарса. Он называет себя греческим именем, чтобы греки его слушали. — Он
встал и принялся ходить взад вперед. — Он вообще никого не боится! В Пафе у тамошнего
проконсула, Сергия Павла, был волхв чародей, еврей по имени Елима. Проконсул к нему
прислушивался, и тот ему на нас наговаривал. Я думал, нас посадят в тюрьму. Мне хотелось
убраться оттуда подобру поздорову, но Павел и слышать об этом не хотел. Он настоял, чтобы
мы вернулись. Не желал слушать никаких доводов.
— И что?
— Обозвал Елиму мошенником! Тот, конечно, и есть мошенник, но заявить такое перед
проконсульским судом? И этого было мало. Он еще сказал, что Елима — отъявленный лжец и
сын дьявола. И вот, значит, Елима призывает на нас всяческие проклятия, а Сергий Павел
багровеет на глазах. — Он шагал по комнате туда-сюда. — Он уже кликнул стражу, и я
подумал: Ну все. Вот мне и конец. И тут Павел указывает на Елиму и говорит, что рука
Господа против него и поразит его слепотой. И тот вдруг ослеп! Стражники так и отскочили
от нас. А Елима мечется и зовет на помощь. — Иоанн Марк на мгновение замолчал. — Проконсул так побелел, что мне показалось, он прямо там и помрет. Но потом он стал
слушать Павла. Боялся не слушать.
Иоанн Марк расстроено всплеснул руками.
— Он даже устроил пир, и Павел с Варнавой всю ночь проговорили с ним об Иисусе и
о том, как он может спастись от грехов. А у меня было одно желание — поскорее унести
оттуда ноги и вернуться домой!
— Так что, Сергий Павел уверовал?
Иоанн Марк пожал плечами.
— Не знаю. Он пришел в изумление. Значит ли это «уверовал»? Одному Господу
известно. — Он фыркнул. — Может, он решил, что Павел — чародей посильнее Елимы.
— А как ты добрался до дома?
Он снова сел и сгорбился.
— Мы отплыли из Пафа. Когда прибыли в Пергию, я попросил у Варнавы денег на
обратный путь. Он пытался меня отговорить.
— А Павел?
—
думает, у меня нет веры.
— Он так сказал?
— Он мог и не говорить, Сила! — Он сложил руки на коленях, повесил голову. — У
меня есть вера! — Плечи его затряслись. — Есть! — Он поднял взгляд, сердито защищаясь.
— Только не такая, чтобы делать то, что он. Я не умею вести споры в синагогах или
проповедовать толпам людей, которых никогда в жизни не видел. Павел свободно говорит по-
гречески, как ты, а я начинаю запинаться, когда меня забрасывают вопросами. Не успеваю
даже вспомнить стихи Писания на еврейском, куда уж там на других языках! — У него был
несчастный вид. — Потом-то мне приходит в голову все, что можно было сказать, что нужно
было сказать. Но уже слишком поздно.
— Господу можно служить и по-другому, Марк.
— Назови мне хоть что-нибудь такое, что я могу, чтобы это было хоть кому-нибудь
нужно!
— Ты три года следовал за Иисусом и апостолами. Был в Гефсиманском саду в ночь, когда схватили Иисуса. Напиши о том, что видел и слышал. — Я положил руку ему на плечо.
— Ты можешь посидеть, подумать, а потом все записать. Ты расскажешь всем о том, что
38
делал для людей Иисус, о чудесах, которые ты видел.
— Это ты у нас книжник.
— Ты был при этом. А я — нет. Твое свидетельство очевидца поможет другим поверить
истине: что Иисус — Господь. Он — Бог с нами.
Иоанн Марк призадумался:
— Иисус говорил, что пришел не для того, чтобы Ему служили, а чтобы другим
послужить и отдать свою жизнь для искупления многих…
Заговорив об Иисусе, молодой человек изменился в лице. Он знал Господа лично — это
приносило ему успокоение. Никто бы не усомнился ни в любви Марка к Иисусу, ни в мире, который давали ему отношения с Ним.
— Напиши о том, что знаешь сам, чтобы и другие могли узнать Его.
— Это я могу, Сила, но я хочу делать не только это. Не желаю больше убегать и
прятаться. Мне хочется говорить людям об Иисусе — людям, которые никогда даже
представить не могли такого Бога. Только я чувствую, что пока… не готов.
Я знал: придет день, когда Марк будет твердо стоять перед толпой и бесстрашно
проповедовать об Иисусе — Спасителе и Господе всего сущего. И уверил его в этом. Богу
еще понадобится его пламенное сердце служителя. Жизнь Марка, подобно моей, проходила в
синагогах, у ног учителей. Но его прежняя ученость была чужда миру рынков и площадей, не