Князь Владимир. Книга 2
Шрифт:
— Ты уверен, что пойдет именно по этому пути?
— Он настоящий боец. Как он блестяще прошел с ничтожными силами к Новгороду, как внезапно захватил Полоцк, овладел Киевом! Это был наш большой просчет, наше поражение. Мы его недооценили. Но каким бы он ни был гением, но он — одиночка. А здесь, в империи, мудрость даже не веков, а тысячелетий. И великая мудрость обманов, великих и малых, простых и настолько изощренных, что ум человеческий вместить не в силах. Но в силах вместить коллективный ум, какой у нас есть, а на Руси — нет.
— Ну-ну.
Василий
— Перехитрив нас, он все же найдет способ как взять идею христианства, ничего не заплатив. Он ее попросту украдет!
Константин в сомнении покачал головой:
— Украв, можно креститься самому. Можно окрестить другого. Но окрестить страну? Ты что-то говоришь не то. Ему тогда потребуются сотни, если не тысячи попов. Да не таких, как у нас в Константинополе, сладкоречивых да умствующих, а напористых, наглых, готовых отшвырнуть молитвенник и схватить топор! А для того, чтобы поддерживать огонь веры, надо ежедневно творить богослужения. Да не в одной церкви, а во множестве. Значит, надо отправить на Русь еще и десятки обозов с богослужебными книгами. Как ты сделаешь это?
Василий кусал губы:
— Это самое больное место. Ведь надо, чтобы и в империи нас поняли… Но это надо сделать обязательно. Как только он распространит веру Христа, уверенный, что обманул нас, дескать, веру взял, а присяги на верность империи не принес, как тут же проповедь Христа о покорности и предопределенности всего на небесах обессилит их воинственность, с корнем вырвет гордый дух русов! Их народ превратится в народ рабов, а рабам не захватить Константинополь!
Константин задумался. Действительно ли это шанс спасти империю?
Ночью, когда мирские заботы отходят, у него оставалось время думать о том, о чем не думает раб. Христианство… В отличие от древней веры русичей, ученики Христа объявили себя gens totius orbis, т. е., вселенским народом. А себя назвали сверхлюдьми, сверхчеловеками. Христианские апостолы пытаются охватить своим учением весь orbis terrarum, круг земной. Хотят создать народ по духу, а не по крови, как у большинства народов.
Правда, дух духом, а не забыли сказать, что все люди пошли от Адама, даже его женка и то из его ребра! Так что все люди все равно братья и сестры даже по крови, должны любить друг друга еще и потому.
А тут ехидный вопрос лезет в голову: при воскрешении из мертвых в ком воплотится Адамово ребро? В Адаме или в Еве? Ладно, оставим несуразности. Их хватает и в нашей древней вере. Сказано ведь: все русичи произошли из огненной крови солнечного бога, а что про остальные народы? Глядишь на какого-нибудь сопливого боярского сынка, только голубей гоняет да за девками на сеновал шастает — где ты, огненная кровь? Особенно заметно, когда при дворе появится отважный варяг, хитрый грек, грамотный иудей или неутомимый в странствиях багдадец…
Августин в его «Граде божьем» напирает на то, чтобы приобщить к вере всех нехристей. Это означает, что церковь перестала бороться за выживание, теперь сама душит и давит тех, кто ни
Больше всего папству в этом помогли деяния Оттона I, императора Священной Римской империи германской нации, хотя то, что называется этим именем, не есть ни первое, ни второе, ни третье. Просто германский король сумел нахватать земель и объявил себя императором. Но папство при нем укрепилось, повело наступление на соседние, еще не христианские, земли. Попыталось осуществить тезис, провозглашенный еще тем же блаженным Августином: coge intrare! — заставь вступить!
Со времен Мефодия папы обрушили на славянские земли поток угроз, требуя искоренения славянства в богослужении. Христиане — вселенский народ, Бог говорит с ним только на латыни! Тоже дурость, но разве мир не полон дураков?
Шестьдесят лет тому папа Иоанн Х созвал особый церковный собор по церковным порядкам в славянских странах. Он яростно потребовал вывести из употребления все до единой славянские богослужебные книги. Собор охотно принял такое решение, не знал, видать, что славянские страны не на соседней улице.
Чуть позже вовсе запретили употреблять славянские письмена для богослужебных книг, как «изобретенные неким еретиком Мефодием».
Давит римская церковь все славянское, страшится его, истребляет под корень… А может, и не зря? Славянство буйно, слушается не разума, а сердца. Ни в горе, ни в радости не знает удержу. А римская церковь несет дисциплину ума, обуздание диких чувств…
Римская церковь уже утвердилась на землях западных славян. Поляков, чехов, хорватов… Греческая — в Болгарии и Сербии. Теперь между ними кипит невидимая миру битва за влияние на Руси. Всобачить свою веру, значит, одеть ярмо своей власти!
А если по-правде, то без всякой церкви новое учение Христа само пришло на Русь еще в прадавние времена. Может быть, еще сам Христос не повис на кресте, а по здешним землям уже пошли его ученики. Говорят же, что еще Андрей, самый первый из его учеников, за что и назван Первозванным, на берегу Днепра воткнул свой посох и рек: «Здесь быти великому святому граду!» Так и получилось. Сейчас в мире три святых города: Иерусалим, Константинополь и Киев.
Церковный историк Иероним через три столетия после распятия Христа писал: «Холода Скифии пылают жаром новой веры», о победном шествии христианства среди славян писали также Тертуллиан, Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст, но, если по правде, то выдавали желаемое за действительное. Еще успешнее на Руси распространялся иудаизм, его занесли хазарские купцы, а потом бахарцы принесли учение Бахмета, так в селах называли пророка Мухаммада, в больших городах возникали целые кварталы руссов-иудеев, руссов-бахметцев.