Кобра под подушкой
Шрифт:
Он обвел взглядом Пимброка и Эймза и сделал движение головой: уходите. Они поклонились и вышли.
На следующий день их вызвал к себе Кэрфакс. На его худощавом, пергаментном лице ничего нельзя было прочитать. Он долго разглядывал разложенные на столе авторучки и аккуратно очиненные карандаши, затем объявил ледяным голосом:
– Полковник Марло отказывается от ваших услуг. Больше вы не должны встречаться с Мухиным. Он, кстати, скоро уедет. Завтра утром вы оба полетите в Багдад. Повезете пакеты, весьма секретные. Поэтому не бросайте их где-нибудь, как вы это уже сделали в одном месте. В Багдаде ждите дальнейших распоряжений.
Он встал и протянул им руку. Когда они уже были в дверях, он сообщил им:
– Установлено, что в номере Мухина уже нет змеи. Он уходил из отеля и просил убрать номер. Туда заходила под видом горничной сотрудница пятого отдела и не обнаружила ничего. Круглая корзина совсем пуста. Очевидно, он отправил куда-нибудь своего ужа...
– Не ужа, а кобру, - сказал Пимброк.
– Это деталь. Мухин выразил удивление, почему в его номере такой беспорядок. Управляющий объяснил ему, что какой-то пьяный подобрал ключи и влез в номер, но после выдворения пьяного решили не трогать ничего, чтобы не было путаницы. Пьяный размахивал какими-то бумажками, возможно, что он их обронил в номере. Так объяснили Мухину. Поверил он или нет, пока неизвестно. Итак, желаю вам всяких удач.
– Он неожиданно улыбнулся, но сразу же сделал серьезное лицо.
– Надеюсь, что фортуна больше не будет подставлять вам ножку. Очень взбалмошная девица. Прощайте.
МОСКВА
(В наши дни)
Выяснилось, что самолет из Тираны опоздает примерно на полтора часа прибудет в полдень. Возвращаться в город не имело смысла - Мухин решил остаться в аэропорту.
Его окликнул американский профессор-славист, который приехал провожать советского ученого, едущего на научный конгресс в Бостон. Мухин пошел с профессором в зал ожидания для иностранных пассажиров. Вскоре приехал советский ученый с группой провожающих. Американец вместе со всеми пошел к самолету.
Мухин прошел в буфет. Вскоре туда вошла группа иностранцев. Один из них - коренастый, седой, с круглым румяным лицом - подошел к буфетной стойке и показал на сигареты. Продавщица никак не могла втолковать ему с помощью жестов, что он должен дать еще 23 копейки, тогда она даст ему сдачу - ровно 14 рублей. Мухин решил помочь им. Но, взглянув на иностранца, он округлил глаза и замер в неожиданности. Иностранец всплеснул руками.
– Мистер Пимброк! Мистер Мухин!
– крикнули они одновременно и стали хлопать друг друга по плечу.
Мухин взял две чашки кофе, они сели за столик. Оказывается, Пимброк вчера прилетел из Дели, переночевал в "Метрополе", а сейчас должен направиться в Копенгаген. Мухин сказал, что он встречает друга, возвращающегося из Аддис-Абебы.
После обмена комплиментами - оба похвалили друг друга за отличный вид Мухин сказал, что он с удовольствием прочитал последний детективный роман Пимброка, где разоблачаются фабриканты оружия, связанные с заправилами газетного концерна и совершающие разные преступления. Мухин также похвалил документальную повесть Пимброка, в которой говорится о махинациях английской разведки в Египте в годы последней войны.
Пимброк улыбнулся и, прищурив глаза, сказал:
– Я рассказал откровенно о некоторых делах, к которым был причастен. Вы можете сделать то же самое. Теперь все это уже отошло в область истории. Можно предать гласности...
– Что именно?
– То, чем вы занимались во время войны. В Африке и Лондоне.
– Я был корреспондентом.
– Это для вида. А на самом деле...
Мухин рассмеялся.
– Ах, вот вы о чем.
Пимброк заглянул Мухину в глаза и подмигнул.
– Я уже давно снял маску. И вы тоже можете сделать это. Дело прошлое...
– Вы и Эймз были на секретной службе, - сказал Мухин.
– Я знал это. Но что касается меня, то я был журналистом, и только. Так же, как и теперь. А вы меня считали чем-то вроде "советского Лоуренса"...
Пимброк сделал удивленное лицо.
– Неужели вы не имели отношения к разведке? Война уже давно кончилась. Теперь уже нет необходимости камуфлировать себя.
– Я говорю совершенно искренне. Вы зря тратили на меня столько времени и усилий - не спускали с меня глаз, обнюхивали и ощупывали со всех сторон...
Пимброк кивнул головой.
– Да, мы были приставлены к вам. Правда, я иногда сомневался в том, что вы агент, но старался отгонять эти сомнения.
– И эта очаровательная американочка... Лилиан Уэстмор... тоже была приставлена ко мне. Только не знаю, от кого - от вас или от американской разведки...
– Кто? Лилиан?
– Пимброк откинулся на спинку стула и расхохотался. Потом вытащил платок и вытер глаза.
– Вы зря подозреваете ее. Она не имела никакого отношения к этим делам. Поверьте мне.
– Вы оба тогда внезапно исчезли, даже не попрощавшись. Лилиан очень удивилась. А потом вы с ней встречались?
– Да. И теперь видимся.
– Передайте ей сердечный, - Мухин привстал, приложив руку к груди, самый искренний и сердечный привет. Она так же красива?
– Да. Она самая красивая женщина на свете.
– Помню, как я танцевал с ней... Она была очень милой девушкой. Что она сейчас делает?
– Преподает русский язык в одном институте. Она ведь с тех пор все время занималась Россией, стала специалисткой.
Мухин покачал головой.
– Значит, я зря подозревал ее. Она мне очень нравилась, и я очень сожалел, что она - агент разведки. Где она живет?
– В Уимблдоне под Лондоном, в уютном, увитом плющом домике, с двумя детьми.
– Двое детей?
– Да, сын похож на нее, а девочка... на меня.
Мухин встал и, пожав руку Пимброку, попросил передать горячий привет миссис Пимброк и двум маленьким Пимброкам.
– А у вас сколько?
– спросил Пимброк.
– Сын, двенадцати лет, зовут Петром, хочет быть футболистом мирового класса и специальным корреспондентом "Правды" на Марсе.
– Мухин покрутил головой.
– А я думал, что у Лилиан роман с вашим другом Эймзом.