Кодекс Инквизитора. Книга I
Шрифт:
Тут же прикоснулась.
Не порвало. А чего ходить вокруг да около? В ежовое платье зря наряжалась, что ли? Я здесь, алтарь тоже тут. Для чего-то его сюда установили…
Два метра на метр — либо жертвенник, либо ложе. Мануала не прилагалось. Взгромоздилась и расплылась на шершавой поверхности, словно медуза. Хватит с меня тайн и загадок. Духи, боги, демоны! Где поставить подпись кровью? Я готова принять род под крыло!
Безмолвие и покой. Никто не явился по мою душу. Может, сказать нужно слова заветные? Покрутиться
«Она не нашего рода-племени. Душа Ольги ушла. Тело ничто. Мясо. Мясо должно умереть».
«Она одна из нас. Тело родича приняло душу. Даруем ей шанс».
«Нет. Мы не можем. Кодекс рода гласит…»
«Кому нужен кодекс, если падёт ветвь?»
«Кодекс гласит, что род возглавит достойная. Она более чем достойна. В её жилах течёт наша кровь».
«Смерть. Смерть. Смерть».
«Она освободила душу потомка, дав шанс на перерождение. Мы не можем её убить. Мгла не простит нас. Прокляты будут все».
«Глупцы. В ней сила четырёх. Она одна из нас».
«Достойна. Достойна. Достойна».
«Пусть решает Первая. Её воля — закон».
«Не так давно все мы свершили ошибку. Мария изменила роду. Предала кодекс. Ветвь Нагих едва не угасла. Злодеяние против всего рода содеяла наша плоть и кровь. Выбора нет. Либо род возглавит дитя из иного мира, либо всех нас ждёт тлен. Девочка сильна. Настолько, что вы и вообразить не в состоянии. Если не она, то кто?.. Завершайте ритуал. Я передам дар. Возможно, ей удастся вернуть семье былое величие. Я всё сказала».
Одна из десяти фигур приблизилась к лежавшему на жертвеннике окровавленному стану девушки. Прочие встали полукругом за спиной и монотонно затянули песнь на древнем языке.
Откинув полу балахона, фигура вынула жутковатого вида клинок, больше напоминающий паучью лапу. Взрезав запястье, щедро окропила лезвие чёрной кровью. Взмах — и остриё, пробив грудь, вонзилось точно в сердце. Девушка содрогнулась, раздался слабый стон. Песнопения смолкли с предсмертным вздохом. Княжна Ольга умерла.
Что-то мокрое и шероховатое елозило по щеке. Открыв левый глаз, узрела пёсью морду. У меня что, имеется собака? Собака напомнила, что она у меня всё-таки есть, лизнув в нос. Фу! Какая пакость! Терпеть не могу псов. Кошек тоже не могу, но в меньшей степени. Уберите от меня это чудовище! «Чудовище», осознав, что я пришла в себя, принялось радостно лаять и скакать по пузу. Вот же малявка кудлатая! Изыди, чертяка!
— Даша, Глаша! Живо сюда! Уберите от меня эту сучку!
В дверь, сбивая ковёр, вбежали две растрёпанные девчонки. Что-то в их облике мне показалось подозрительным. То ли раскрасневшиеся щёки, то ли припухшие губы, а может, и то и другое.
— Барыня пробудилась! Слава богам! Слава роду! — Девки бухнулись на
— Встать, шамотры! Почему губы обсосаны? Вы что, у меня под боком инцест устроить удумали? — Глаза Даши закатились под образа, девчонка покачнулась и завалилась навзничь, а сестрица затараторила не хуже Эминема:
— Ваше Высочество! Не велите казнить! Это всё Валера! Артефактор! В кабинете магический светильник не работал! Маменька вызвала из самого Петербурга! Это всё он, охальник! Дашку лапать полез, а потом целовать! А я… А я…
— А ты кинулась защищать сестру, подставив губы, так?
— Всё так и было, барыня! Ой! — Девчонка запнулась на полуслове, густо покраснев.
— Тебе сколько лет, свиристелка?
— Как и вам, Ваше Высочество. Восемнадцать. Мне уже можно. Токмо не говорите матушке, убьёт она нас, мы другим обещаны. А Валера, он такой… — Девка, закатив глаза, мечтательно вздохнула.
— Стало быть, вас против воли замуж выдают?
Глаша, взгрустнув, потупила очи.
Непорядок в вотчине, где это видано, чтобы под венец силком тащили?
— Мамаша далеко? Зови давай, разговоры разговаривать буду, и пёселя убери, всю обслюнявил, блохастый утырок!
— Какого пёселя? — искренне изумилась девица.
— Ослепла, что ли, вот этого самого! — Я посмотрела на собаку, которая оказалась котом.
Что за ерунда? Кот. Чёрный котейка. Пузатенький, носик пупочкой. Я что, рассудком тронулась? Кот посмотрел на меня и вдруг взвился канарейкой, вольготно разместившись на люстре. Приплыли!
— Ваше Высочество, так это перевёртыш, вы же сами привезли из разлома в прошлом годе.
— Году, — машинально поправила я.
Этот мир полон сюрпризов. Я глянула на канарейку, которая мотыльком вспорхнула и полетела шмелём по своим делам. Всё страньше и страньше. Пора бы посёрфить местный интернет. Ума набраться. Но сначала решить проблему с домашним насилием. Не по душе мне такие порядки. Я здесь власть. Абсолютное право на насилие должно быть только в одних руках. В моих!
— Мать веди, и не затягивай! Сестру подымай, хорош валяться. — Взглянула на хитрую Дашку: актёрского мастерства не хватает, но за смекалку зачёт.
Проводив прислугу глазами, с интересом уставилась на шмеля, который ящерицей полз по стене, а затем тараканом скрылся в вентиляционной решётке. Совершенный разведчик. Надо бы приручить. А может, он уже учёный? Нужна информация, как можно больше информации.
Не прошло и пяти минут, как за дверью раздался утробный ор:
— Матушка очнулась! Счастье-то какое! Мы истово молились за вас, Ваше Высочество! Бедная моя девочка! Настрадалась! Столько боли! Столько мучений снесла! Не брешут былины! Всё так, как бабка моя сказывала! А я не верила, дура-а! — завыла, а затем заревела белугой Агриппина.