Кодекс Крови. Книга ХVI
Шрифт:
В отличие от баронессы, я не исключал варианта, что заказчик всего происходящего безобразия мог быть из стран-владелиц уничтоженных дирижаблей. Тем более, что ранее Гиббон уже отметился собственноручным ослаблением своих граждан. А потому я решил обратиться за консультацией к человеку, всю жизнь варившемуся во французском лягушатнике и с пелёнок имевшему представление о генеалогии местного высшего, а теперь уже гражданского общества.
Пара гулких гудков завершилась ответом томным женским голосом:
— И что графу Комарину понадобилось в такую
Глава 23
Ольга уже четверть часа наблюдала как Альфонсо Борромео пытался разбудить старенького дедулю в длинной ночной рубашке до пят небесно-голубого цвета и такого же цвета колпаке.
До этого они минут десять ещё пробивались с боем в хозяйские покои, требуя незамедлительного приёма от хранителя архива Геральдической службы.
Гвардии Борромео и Комариных не особо и сопротивлялись, кроме сухонького старичка-слуги, что заламывал руки и просил быть осторожнее с его господином.
— Его светлость работали на износ последнюю неделю и изволили отправиться в беспробудный сон на ближайшие двое суток, — беспрестанно отбивал поклоны слуга, в ужасе осознавая, что перечит магу смерти.
Альфонсо, не стесняясь, хлестал по щекам хранителя архива, отчего голова у того мотылялась в разные стороны, потеряв свой ночной колпак.
— Не зли меня, — рыкнул Альфонсо. — Лучше бы тебе разбудить своего господина, иначе уснёшь вечным сном рядом с ним.
Слуга затрясся всём телом и закрыл лицо ладонями. Он опустился ниц и растянулся на сером мраморе пола.
— Я готов, господин, принять наказание. Но я не смогу пробудить мага жизни от наведенного летаргического сна. Не смогу, — тряхнул он лысой головой и принялся читать молитву.
Альфонсо выругался и оставил попытки разбудить хранителя.
— Здесь нам делать нечего. Летаргический сон может попробовать снять другой маг жизни или лекарь, но пока пошлем, пока приедет… А у этого старого хрыча привычка сначала работать неделю без продыха, а потом отсыпаться несколько дней. И повезло же нам на период спячки попасть.
— А сколько ему лет, говорите? — решила уточнить Ольга.
— Три сотни лет исполнилось господину в прошлом году, — не поднимая головы отозвался слуга.
— А как он в таком возрасте с женщинами?
На Ольгу с удивлением воззрились все в комнате. Даже слуга приподнял голову.
— Так… Уже век как господин верен только науке, — пробормотал он, отчаянно краснея.
— Я не о верности спрашиваю, — хмыкнула эмпатка. — Не поверю, что маг жизни себе техосмотр мужественности не обеспечил.
На неё всё так же смотрели с удивлением.
— Ну маяк у него до сих пор стоит? Стрела на кране страсти до сих пор поднимается? Нефритовый жезл ещё работает или только для красоты?
Похоже, нефритовый жезл их окончательно добил, ибо онемели все.
— Ай, да что я вас спрашиваю, сама проверю!
При этих словах Альфонсо закашлялся, а слуга снова упал, опасаясь увидеть что-либо неподходящее
Ольга же вспомнила, как однажды во время ночного дежурства больнице обсуждала с такими же интернами смертельную усталость. Тогда друзья сказали, что в таком состоянии даже секса не хочется. А вот если все признаки возбуждения налицо, то перед самым оргазмом хотят они того или нет, но даже смертельно уставшие просыпаются.
«Посмотрим, реально ли тебя добудиться».
Эмпатка принялась проецировать на дедулю собственные чувства во время достижения пика удовольствия, наблюдая, как поднимается флагшток на башне у хранителя, и краем взгляда замечая, как искажались лица гвардейцев. Бойцы в спешке покидали комнату. Последним не выдержал Альфонсо. Быстро извинившись, он вылетел из спальни.
Хранитель же на ложе заворочался, принялся часто дышать и стонать.
«Не прибить бы ещё дедулю случайно», — подумала Ольга, уже собираясь прекращать воздействие, но тут от спящего в разные стороны разошлась сияющая белым волна силы.
— Спасительница! Волшебница! Богиня! — простонал дедуля, разглядывая пустую спальню и одиноко склонившуюся над ним Ольгу. — Я так приятно вот уж полтора века не пробуждался! Проси, что хочешь!
— Вот это деловой подход! — обрадовалась эмпатка. — Мне помощь нужна ваша, только повремените с впадением в спячку. А то знаю я ваши мужские рефлексы.
— И что графу Комарину понадобилось в такую рань от скромной гражданки Барбарис?
Голос шпионки хоть и был полон томной страсти, но всё же по ритмичному дыханию становилось понятно, что она куда-то спешит и практически бежит.
— Дражайшая моя Луиза-Антуанетта, неужто вы обо мне такого плохого мнения, что подозреваете исключительно в пользовательском отношении? — принялся я растекаться комплиментами, приятными любой женщине, прежде чем перейти к делу.
— Разлюбезный мой, Михаил Юрьевич, — не осталась в долгу шпионка, — я благодарна вам за акт прелюдии, но меня ждёт на массаж принцесса Елена, а потому у меня очень мало времени. Что вы хотели?
Роль подружки принцессы накладывала некоторые обязательства, одним из которых было не заставлять принцессу ждать. От ожидания у большинства женщин начинал портиться характер, а у принцесс и подавно.
— Что ж, в таком случае я хотел узнать, не знакомы ли вы случайно с барышнями из семьи д’Эстутвиль. У них недавно была свадьба, выбираю подарок, который пришёлся бы им по вкусу.
К интересующему меня вопросу я подошёл сильно издалека, придав ему нейтральную окраску, дабы не спугнуть бывшую маркизу в информационной охоте.
— Ха-ха! Хорошая шутка, граф, — делано рассмеялась Луиза-Антуанетта, — вы случайно фамилию не перепутали? Род д’Эстутвиль во время революции почти в полном составе выступил против республиканской формы правления, за что и поплатился. Там оставлен юный марионеточный глава, а о девицах вроде бы речи не шло. Тем более брачного возраста.